Окаянь (СИ)

Проверив, крепление проушин тросов к буксировочным клыкам танка, китайцы с помощью выносного пульта выбрали слабину и стали медленно затягивать танк на платформу. Тросы натянулись, как показалось Зотагину, до звона. А может и впрямь зазвенели на ветру. Танк железисто покряхтел, нехотя сдвинулся с места и, громко визжа ржавыми ступицами, теряя с опорных катков ошмётки резины, припадая на торсионах, двинулся к трапу. Вздыбившись, зашел на него и с грохотом рухнул на просевший от тяжести полуприцеп танковоза.

— Слава Богу! — широко перекрестился Жагрин. — Спасибо, ребятки!

— Нашёл ребяток! — фыркнул Голубчик.

— Да ладно, Серёга! Не придирайся! — рассмеялся Зотагин. — Главное, ведь получилось же!

— Это тебе не банки шейхов грабить! — весело поддел Сергея Осокин. — Здесь голова нужна!

— Там тоже, Лёня, голова нужна! — не остался в долгу Голубчик.

Глава 9

9.

— А-а, ерунда всё это! — услышал Зотагин, едва открыв дверь. Вместе с ним в заимку ворвались клубы морозного воздуха. — Сказки! Не было такого!

— Не было, говоришь? — запальчиво возразил Голубчику Осокин. — Ладно! Тогда скажи, что было!

— Известно, что, — презрительно хмыкнул Голубчик. — Будто сам не знаешь! Голод, холод и разруха! Хлеб по карточкам. И того не всем хватало! За каждую буханку в очередях дрались! Открой комп и убедись! Да если бы не святые девяностые…

— С чего ты взял, что они были святыми?

— В Сети об этом говорят! Почитай на досуге! Или ты, Лёнь, блогеров в упор не видишь? — язвительно заметил Сергей.

— Много они знают о том времени, твои блогеры!Они тогда ещё под стол пешком ходили! А большинства даже в проекте не было!

— А ты, значит, всю ту радость лично лицезрел и большой ложкой в себя запихивал, да? Сколько же тебе лет тогда, долгожитель ты наш? Ну, хорошо! Допустим, ты прав! И всё в том эсесесере так замечательно было, что просто плюнуть некуда! Чего ж не жилось в нём? Чего ж его развалили?

— Вот те и развалили, кому в нём не жилось!

— Слишком общо! Ты мне конкретику давай!

“Опять Серёга с Лёнькой на политике срезались,”— подумал Зотагин. — “И чего спорят? Спорь-не спорь, – всё равно ничего не изменится. Лучше б генератор, вон, дозаправили. Или дров принесли.”

Зотагин со стуком свалил охапку поленьев перед печкой. Скрытая среди тайги заимка, где они сейчас жили, только называлась заимкой. На самом деле это было просторное шале, когда-то построенное в таёжной глухомани мужем Анастасии для своих охотничьих забав. Вначале Глеб часто бывал здесь в компании таких же как он успешных предпринимателей, но со временем наезды выпить-пострелять становились всё реже и реже. А потом и вовсе прекратились. То ли охота ему приелась, то ли друзья из закадычных превратились в заклятых. Но шале осталось и требовало ухода. Это ведь не срубленная на скорую руку охотничья избушка, что годы может простоять в тайге и ничего ей не сделается. Тут одна обстановка, почти на миллион в американцах потянет. Вот Львович и определил сюда для присмотра бригаду Жагрина. Сбагрил с глаз долой, как он выражался, висельников уголовных. И самому спокойнее, и от них хоть какая-то польза. Висельники не возражали. Места тут красивые. Жильё по комфорту на уровне пятизвёздочного отеля. Хотя минусы тоже имелись. Шале отапливалось двумя печами и камином. Чтобы поддерживать тепло, печи приходилось топить по два, а то и по три раза в сутки.

Зотагин разделся, повесив бушлат на вешалку возле входной двери. Туда же пристроил и малахай. Присел перед печью. Открыл дверцу, пошевырял кочергой угли, закинул на них пару поленьев. Подождал, пока они займутся и прикрыл дверцу.

— Как там погода за бортом, Сань? — крикнул из соседней комнаты Осокин. — Свиреполит, вихри снежные крутя?

— Это вы тут от безделья свиреполите, — ответил Зотагин. — А там тишина и звёзды с кулак! Морозец, да, крепко прихватывает, — зябко потирая ладони, он зашёл к ним за перегородку.

Здесь, на широком диване из натуральной, когда-то чёрной, но уже изрядно потёртой кожи, перед плазмой во всю стену и расположились спорщики. Сбоку от дивана на низком столике стояли две фарфоровые кружки, почерневшие изнутри от крепкой заварки, тарелка с бутербродами, почти пустая сахарница и два чайника. Терракотовый заварочный и обычный эмалированный со свистком. Зотагин дотронулся до него. Ну конечно, чуть тёплый.

— Даже чай не догадались закипятить.

— Кипятят воду, — обернулся к Зотагину Голубчик. — Чай заваривают! — с шутливой нравоучительностью поправил он его. — Учитесь говорить правильно, сударь! А то облажаетесь в высшем обществе, а мне потом красней за вас!

— Слушай сюда, высшее общество, — в тон ему ответил Зотагин. — Я дров принёс и соляру в генератор залил. Пока вы тут глотки по пустякам драли. Никто к роднику с ведром пройтись не желает?

Родник был примерно в километре от заимки. Пешком с ведром к нему, конечно, не ходили. Ездили с канистрой на снегоходе.

— Утром съезжу, — пообещал Осокин. — Что-то бригадир задерживается. А ведь обещал сегодня быть.