Окаянь (СИ)

— Правильно. Не можешь, — заметил Осокин. — Все люди разные. И водилы твои в том числе. А у Глеба что за проблемы, Иваныч? — напомнил он.

— У него жену готовят к экстрадиции. В Штаты, — сказал Жагрин.

— Анастасию? — удивился Осокин.

— Другой, насколько я знаю, у него нет!

— Китайцы? — не поверил Голубчик. — Они же своих граждан принципиально никому не выдают! Тем более Штатам! А Глеб с Настасьей давно уже китайское гражданство получили. Настоящие китайцы, хоть и сибиряки. Неужели я что-то пропустил, и чайники с матрасниками перестали друг друга по тихушному шпынять и настолько задружились, что забыли о принципах?

— Китайцы тут ни при чём. Настя сама виновата. В Австралии её Интерпол взял.

— А чего она там забыла? В Австралии этой? — опять удивился Осокин.

— И там кого-то грохнула, неужто не ясно! — бросил Зотагин.

— На Большой барьерный риф она туда полетела, — не обратив внимания на злую реплику Зотагина, пояснил Жагрин. — Дайвингом она увлекается. Давно. Жить без него не может. Там её и взяли. Обвиняют в терроризме. В убийстве американского подданого.

Голубчик присвистнул.

— Доигралась! Карга? — уточнил Зотагин.

— Откуда я знаю, Карга или ещё что, — пожал плечами Жагрин. — Мне не доложили. — Но похоже, что она. Карга.

— Удивляет, что американцы об этом не кричали, — задумчиво сказал Леонид. — Обычно они из каждого пука шоу делают, а тут словно воды в рот набрали. И откуда узнали, что Настасья среди исполнителей была?

— Выпотрошили кого-то, — ответил Голубчик. — Она ведь не одна там была. Вот кого-то поймали и выпотрошили.

Он, как и все здесь, подробности о случившемся в Карге знал от Зотагина.

— Следствие велось в закрытом режиме по договорённости сторон, — сказал Жагрин. — В Америке считали, что этот террористический акт был подготовлен не без участия Китая. Китайцы, понятно, всё отрицали и пошли на соглашение, чтобы не обострять и без того напряжённые отношения со Штатами, — Жагрин поставил на стол пустую кружку. — Это уже потом Глеб Львовичу поплакался. От него, от Львовича, и я эти тонкости узнал

— Не удивительно, — сказал Леонид. — Они давно из-за нас по-тихому дерутся. И тем, и другим Дальний Восток с Сибирью нужны.

— Вот-вот, — подтвердил Арсений Иванович. — Потому шум и не поднимали. До поры до времени.

— Зато теперь по полной отыграются, — заметил Осокин. — На весь мир чайников ославят!

— Китайцы тут ни при чём, — возразил Жагрин.

— Очень даже причём, — в свою очередь возразил Леонид. — У Анастасии, если вы не забыли, китайское гражданство.

— Я о другом. Тут вроде из Восточного Израиля уши растут. Под Биробиджаном какой-то террористический центр накрыли. Вместе с их главарём Бронштейном. Те тоже собирались американцев отстреливать.

— Не Львом Давидовичем случайно? — осторожно поинтересовался Леонид.

— Нет. По-другому его зовут Яиром вроде. Отчества не запомнил. А тебе зачем? По прошлым делам с ним знаком?

— Нет, не довелось. Просто один Троцкий в нашей истории уже отметился.

— У нас сегодня обед-то будет? — вспомнил Жагрин. — Или только водой меня поить собрались? Раз больше нет ничего, давайте хоть свою лапшу с тушёнкой. А то совсем командира голодом заморили!

Пока запаривалась лапша и разогревалась на большой почерневшей сковороде вываленная из нескольких консервных банок тушёнка, бригадир вышел укрыть брезентом мотонарты. Когда вернулся, всё уже было готово и стояло на столе. С едой расправились быстро. После обеда Голубчик присел возле приоткрытой печной дверцы и вынул из пачки сигарету. Зотагин достал с полки терракотовый заварочный чайник и ополоснул его кипятком.

— Не вздумай лимонник в чай добавить, — предупредил его Жагрин глядя как тот насыпает в чайник заварку и заливает кипятком. — Я и так последние дни на нервах. Хочется хоть сегодня нормально выспаться.

— А как всё это отразится на нас? — Голубчик выдохнул сигаретный дым в печку.

— Уже отразилось, — ответил Арсений Иванович. — В скором времени намечается серьёзная проверка фирмы Глеба. Если к его жене-террористке добавятся ещё и уголовники с политическими, ему совсем худо придётся. Поэтому от нас решили избавиться, а саму фирму продать от греха подальше.

— В каком смысле избавиться? — с подозрением вскинулся Голубчик. — Выражайся яснее, Иваныч. У нас ведь тоже нервы не железные.

— В экспедицию нас отправляют, — ответил Жагрин. — Я тоже с вами еду. Продолжу вам нервы портить. В общем, готовьтесь. Транспорт придёт со дня на день.

— Куда, если не секрет?

— Сюда и придёт.

— Я не об этом. Куда экспедиция, Иваныч? — уточнил вопрос Осокин.

— На Урал, Леня. За Топь, — ответил Жагрин

Голубчик у печки поперхнулся дымом и закашлялся.

— Лучше… в бега… — с трудом выговорил.

Глава 11

11.

— А тебя, Сергей, силком держать никто не собирается! — посмотрел на Голубчика Жагрин. — Можешь гулять на все четыре стороны. Вольному воля. Даже мотонарты свои отдам, если захочешь. Всё равно тут их бросить придётся.

Голубчик промолчал, вытирая тыльной стороной ладони заслезившиеся от кашля глаза. Остальные тоже молчали, каждый по-своему переваривая принесённую бригадиром новость.