Окаянная Русь

Подошёл тысяцкий и сообщил князю, что пропал воевода Брюхатый. Осмотрели всё поле, но не нашли его среди убитых. А на следующий день великий московский князь узнал: воевода Брюхатый попал в полон к вятичам. Цену за выкуп знатного воеводы назначили огромную, только в Москве и можно сыскать такие деньги. «Ладно, — решил Василий Васильевич, — доберусь до Москвы, а там и выкуп за воеводу отдам».

В Москву Василий Васильевич въезжал победителем. Торжественно приветствовали великого князя басовитые колокола. Василий Юрьевич входил в Москву пленником: был без шапки и бос, руки позорно стянуты за спиной верёвкой. Великокняжеские бармы у Василия сняли, а на груди, поверх рубахи, тяжёлый нательный крест висит.

Москва помнила дмитровского князя другим — Василий Юрьевич въезжал в Кремль на сером жеребце, был хмельной и весёлый, а конь широкой грудью пробивал ему в толпе дорогу к самому дворцу.

Теперь московиты увидели другого человека, униженного и побеждённого. Но глаза дмитровского князя, бесовские, как и прежде, смотрели вокруг дерзко. Василий Косой напоминал волка, припёртого рогатинами в самый угол амбара. Шерсть дыбом, хвост поджат, но стоит ослабить внимание, как жёлтые клыки мгновенно сомкнутся на горле обидчика. И стало ясно московитам, что воля дмитровского князя не сломлена. Стоит отпустить Василия Косого с миром, как соберётся он с силушкой и вновь заявит своё право на старшинство.

Не удивить Москву ничем. Видели московиты Василия Косого стольным князем, теперь привыкнут и к пленнику.

Василий Косой на миг задержался, оглянулся, словно хотел рассмотреть в толпе знакомое лицо. А Прошка, горделиво восседающий на статном аргамаке, в нетерпении ткнул замешкавшегося князя в спину:

— Ну, чего встал, дурья башка?! Сказано тебе, вперёд идти!

Поглазели московиты на необычное зрелище, и стало им ясно, что участь Василия Юрьевича решена. Не отпустит его Василий Васильевич из Москвы, а если и надумает дать свободу, то за городские стены выйдет после принятия пострига.

Вечером от вятичей прибыл гонец, который требовал выкуп за боярина Брюхатого. Теперь просили на шапку серебра больше. Подумал князь и решил дать деньги, но вечером стало известно, что князя Брюхатого порешили и обезглавленное тело привязали к столбу и выставили в поле. Часу не прошло, исклевало изуродованного боярина воронье.

Жаль было Василию Васильевичу умного боярина. И против литовцев воевода постоять умел, и ордынцы за храбрость его ценили, кто же мог подумать, что погибнуть ему придётся от руки русича.

   — Вот оно как! И деньги забрали и боярина живота лишили! — лютовал великий князь. — Ладно, расправлюсь я с ними ещё! Попомнят меня вятичи! Как они к нам, так и мы к ним. Привести ко мне Ваську дмитровского!

Стража привела Василия Юрьевича. Лохмы нечёсаны и спадают на потный лоб, босые ноги избиты в кровь, а кафтан изорван. Глаз сильно косил, и от того взгляд его казался ещё более дерзким.

   — Что? Боярина твоего убили? — зло спросил Василий Косой. Выходило, князь не боялся позора, не стыдился разутых ног, был прежним Васькой Косым: дерзким на язык, с крутым характером.

   — А хочешь, ты за ним пойдёшь? — спокойно спросил Василий Васильевич.

И тон, каким были произнесены эти слова, подействовал, дмитровский князь понял: угрозу князь осуществит.

   — Не посмеешь!.. — с издёвкой сказал Василий Юрьевич. — Не по-христиански это, руку на брата поднимать. Прикажи своим стражам увести меня, лучше в яме сидеть, чем на лицо твоё поганое смотреть!

   — Смотреть, говоришь... на лицо поганое... — угрожающе проговорил московский князь.

В войне побеждает не всегда тот, кто сильнее, а тот, кто беспощаднее. И нужно нанести Ваське Косому такой удар, от которого он уже никогда не оправится.

   — Ты косой на один глаз, а я сделаю тебя кривым на оба. Стража! Выколоть ему глаза! Я хочу увидеть, как его бесстыжие очи упадут на пол!

Стража, стоявшая у входа с бердышами, переглянулась. Не бредит ли государь, видано ли, чтобы князей таким образом наказывать.

   — Ну что застыли?! — взревел от ярости московский князь. — Выколоть Ваське Косому глаза!

Было от чего рындам опешить. Не каждый день князьям глаза приходится выдавливать.

Двое ухватили Василия Косого за плечи, повалили на пол, а Прошка Пришелец вытащил кинжал и попытался выколоть князю глаза. Василий Косой вырывался, орал истошно, ругал великого князя и призывал на его голову всяческие проклятия:

   — Воздастся тебе за твои зверства! Слезами кровавыми сам будешь плакать, попомни мои слова! Ирод! Окаянный! Отпусти меня! Будь же ты проклят!

Василий Юрьевич бился косматой головой об пол, не давался в руки Прошке.

   — Здесь колите! — кричал Василий. — Я хочу видеть всё!

Стражи сидели у Василия Косого на ногах и груди, один из них ткнул кинжалом в глаз. Лезвие рассекло щёку, обильно потекла кровь, заливая рубаху, но глаз смотрел по-прежнему яростно.

Василий Васильевич сердился всё более:

   — Что?! Рука дрожит?! Или мне самому за дело взяться?!

Рында изловчился и сунул заточенный конец прямо в свирепое око и дважды повернул, вываливая на пол тягучую слизь.