Окаянная сила

– Кое-что забавное, – мастер Даниэль Ребус достал со дна сундучка пестрое яйцо.

– Надеюсь, оно в пути не протухло? – осведомился Мартини.

– Понюхайте, сударь.

– О-о! – воскликнул аптекарь, приняв яйцо в ладонь. – Да оно каменное!

– Яшмовое, я полагаю.

– Агатовое, – возразил Данненштерн, взял яйцо у аптекаря и поднял его, как бы пытаясь поглядеть на него сквозь свет.

Алена, неожиданно для себя, протянула за диковинкой руку – молча, но так, что не дать было невозможно.

И легло оно в ладошку, и срослось с ладошкой, и тяжесть его была настолько для руки приятна, что век бы Алена с чудным яичком не рассталась!

– А ежели вы спросите, зачем я его приобрел, то честно отвечу – сам не знаю! – Мастер Ребус сделал почему-то обиженное лицо. – Полюбилось чем-то.

– Детская игрушка, – пожал плечами Данненштерн.

– Я и сам сказал себе – Даниэль, зачем тебе, старому дураку, детская игрушка? И не удержался. Меня заворожили эти полосы, эти переходы оттенков, и, воля ваша, но есть в этом каменном яйце нечто мистическое…

– Нечто магическое, – вставил аптекарь. – Твое баловство с магией, сынок, не доведет тебя до добра. Думаешь, я не знаю, как ты покупал, не торгуясь, черного козла, чтобы заколоть его в полнолуние и из шкуры сделать пантакль?

Мастер Ребус нахмурился, собрался было резко ответить – да передумал. Лишь взглянул на шустрого аптекаря свысока – мол, не дано тебе понять, какое блаженство для ученого заключается в шкуре черного козла…

Вдруг Алена ощутила меж лопаток взгляд. Она повернулась – и барон фон Рекк сделал ей пальцем знак. Она быстро подошла.

– Фрау Хелене, – прошептал он, – у меня к вам дело, и оно окажется для вас крайне выгодным.

– Я слушаю вас, херр барон, – шепотом же отвечала Алена. – Только медленнее, прошу вас.

– Я сделаю так, что вы услышите то, о чем говорят люди из русского посольства. И расскажете мне. Во всей Риге не найти человека, который владел бы их языком! С того времени, как проклятые шведы захватили Лифляндию и Ригу, русским купцам запрещено здесь торговать. Я и мои друзья – мы вам хорошо заплатим за сведения. Деньги, драгоценности, наряды… что угодно!.. Это очень важно!

– Я хочу одну вещь, – не колеблясь, заявила Алена. – Я хочу вот это яйцо.

– Но это же грошовая безделушка, – фон Рекк был крайне удивлен.

– Я хочу грошовую безделушку.

Алена толком не поняла этих двух слов, учитель еще до них не добрался, но употребить – употребила.

Двери отворились – и это наконец-то явились две служанки с подносами. Но фон Рекк забыл про еду. Он встал и быстро подошел к Данненштерну, который уже разглядывал очередную диковину – золотую пластинку с выгравированным рисунком.

– Кто-нибудь из вас, господа мои, купил у мастера Ребуса каменное яйцо? – спросил он. – Я прошу вас уступить его мне. Я хочу подарить его фрау Хелене.

Даниэль Ребус поднял голову от своего сундучка и уставился на Алену выпуклыми глазами. Взгляд был тяжелый, страшноватый.

– Если фрау Хелене угодно принять от меня подарок… – начал было он и вдруг закусил губу.

– Угодно, – отвечала Алена.

* * *

А Великое посольство действительно двигалось в Ригу на санях, и обоз получился немалый, поскольку набралось более двух с половиной сотен человек. Отродясь столько русских сразу с мирными целями за пределы государства не выбиралось… Как из Москвы выезжали – оказалось под тысячу саней, поскольку везли с собой немалые припасы – и муку, и рыбу, и мед. В Новгороде обоз несколько укоротился.

При посольстве, деля с охраной из шестидесяти двух солдат Преображенского полка под командой майора Шмидта заботу о безопасности дорожной, ехал отряд волонтеров (словцо-то звонкое!), набранный для изучения воинского поведения и морского дела. А одним из десятников в том отряде был государь Петр Алексеич…

Задумано было через Ригу, где хозяйничали шведы, ехать в Митаву, резиденцию герцога Курляндского, о чем ему, герцогу Фридриху Казимиру, заблаговременно была послана из Посольского приказа грамота. Повез ее Преображенского солдатского выборного полка майор Адам Вейде. У герцога просили провожатых, подвод и всякого вспомогательства, обещая взамен те же услуги, если когда людям его светлости прилучится ехать через царского величества государства.

В тот же день, 25 января 1697 года (то-то подивился Фридрих Казимир, обнаружив на грамоте загадочный 7205 год, поскольку на Руси, отстав от всей просвещенной Европы, время всё еще числили не от Рождества Христова, а от сотворения мира) были сотворены послания к бранденбургскому курфюрсту Фридриху Третьему, к саксонскому курфюрсту Фридриху Августу и к римскому императору Леопольду. И вручены тому же Вейде. То есть об удобствах на пути следования посольства Петр Алексеич позаботился.