Окаянная сила

– Нет, разумеется! – пылко заявил Даниэль. – Ибо доска – творение рук человеческих, а что сделано один раз, может быть сделано и дважды, и трижды. А младенец – творение…

– Допустим, дьявола, – вольнодумно продолжил Мартини.

– Угомонитесь, господа, – одернула всех Марта фон Данненштерн. – Или же отложите свой теологический спор до приезда пастора Глюка.

– Прошу прощения, – аптекарь поклонился хозяйке дома.

Алена подтолкнула Даниэля – ему бы тоже следовало извиниться. Уж настолько-то она усвоила здешние нравы. Но Даниэль настолько был увлечен своей мыслью, что, пожалуй, и не заметил толчка.

– Младенец – творение Природы, – упрямо продолжал он. – И неизвестно, когда ей будет угодно повторить каприз…

– Насколько мне известно, точно такой же младенец есть в Либаве, – заметил врач Меллер. – Да и не только там.

– Фальшивый, сударь мой, фальшивый! Так вот, мастер Ребус на верном пути – только капризы Природы могут почитаться подлинными редкостями! – в меру громко воскликнул аптекарь.

– Если все подлинные редкости таковы, как ваш пресловутый двуглавый младенец, то я предпочла бы творения резчиков из Данцига и Кенигсберга, – возразила фрау Марта. – По крайней мере, о них известно всё – и имя мастера, и цена.

– Ты права, моя милая, – сказал сам Данненштерн. – После того как брату Ганса всучили фальшивую мандрагору, а сам я чуть было не приобрел рог единорога – спасибо Гансу, отговорил, – так вот, после этих недоразумений я зарекся тратить деньги на сомнительные приобретения.

– Рог единорога! – презрительно повторил аптекарь. – А ежели бы объявилась редкость, которая, с одной стороны, каприз Природы, а с другой – ее происхождение не вызывало бы сомнений, что бы вы о ней сказали?

– Будьте любезны привести пример такой редкости! – отпарировал Данненштерн. – И желательно без метрического свидетельства на арабском языке. Пергаменты с китайской грамотой также в расчет не принимаются.

– Это должна быть очевидная и не требующая сопроводительных документов редкость, – добавил Меллер.

– Извольте, господа мои! – Аптекарь почему-то развеселился. – Сколько весит ваша большая янтарная чаша, сударь мой?

Вопрос был обращен к Данненштерну.

– Я ее, признаться, не взвешивал.

– И не надо. Я могу спорить, что янтаря там не более двух фунтов, хотя она выглядит как вырезанная из целого куска.

– Хотел бы я подержать в руках вазу, что вырезана из целого куска! – и судовладелец расхохотался. – Самый большой кусок, что я когда-либо видел, был размером с гусиное яйцо! А я ведь присутствовал при ловле янтаря.

– А я видел кубок с крышкой, и сдается мне, что крышка также была не склеенной, – Данненштерн округлил и сомкнул пальцы, показывая окружность диковины.

– А знаете ли вы, господа мои, что море иногда выбрасывает янтарь весом до двух фунтов, а то и более? – торжествующе спросил аптекарь. – Правда, он редко пригоден для поделок, но разве такая глыба янтаря – не раритет?

– Если это именно янтарь, – заметил Данненштерн.

– Доказать нетрудно. Что скажете, мастер Ребус?

– Скажу, что вы правы! Я сам могу это сделать, – с восторгом отвечал Даниэль.

– Однако кусок янтаря весом более двух фунтов Природа нам дарит не чаще, чем двуглавых младенцев, – резонно напомнил судовладелец.

– Я берусь доставить вам глыбу ровно в три фунта весом! – объявил Мартини.

И тут Алена навострила ухо.

– Вы не возражаете, если Даниэль подвергнет ее проверке? – спросил, улыбаясь, Данненштерн. – Всех нас время от времени обманывают ловкачи, и если ваша глыба окажется произведением искусства на деревянной основе, как умеют делать в Данциге…

– Не окажется!

Алена не могла сдержать победной улыбки!

Кусочек камня Алатыря в ладанке подал голос!

Она взялась рукой за грудь, чтобы еще острее ощутить горячую иголочку, пронзившую ее тело сквозь тонкую кожу ладанки.

Права была Рязанка! Именно Даниэль должен был свести ее с Алатырем-камнем, а уж как она тот камень будет добывать – никого не касается. Алена порадовалась проницательности своей наставницы, а пока за грудь держалась да радовалась – прослушала, что Давид Мартини Второй толковал про теперешнее местоположение диковинного камня.

Да это было и неважно – раз уж он брался доставить Алатырь в Ригу, так не всё ли равно, откуда?

Мастер Ребус приосанился, вздернул подбородок. Алена уж знала – этак он готовится изречь нечто значительное.

– Пусть мне только дадут на день этот кусок янтаря! Господь мне свидетель, я проверю его по меньшей мере тремя способами!

И больше уж ни о чем ином говорить он не мог.

По хозяйскому обращению Алена поняла, что никто их с Ребусом на ужин оставлять не собирается – ни фрау Марта, ни сам Данненштерн. И была ей потом морока – вести домой обиженного и голодного Даниэля. Хорошо – догадалась и начала расспрашивать про способы.

– Коли речь идет о небольших кусках, то можно просто бросить их в воду. Натуральный янтарь ненамного тяжелее воды, – начал Даниэль вполне вразумительно и сразу пустился в алхимические разглагольствования.

Угомонился он только во время ужина. Поесть мастер Ребус любил.