Окаянная сила

– Дуня, Дунюшка, всё я знаю, всё разумею, я тебя отсюда заберу, уедем, Дунюшка, Алешеньку с собой заберем…

– За что мне горе такое, Аленушка? Чем же я перед ним виновата? – причитала Дуня, уткнувшись мокрым лицом в Аленино плечико. – Мне Бог мужа дал – разве я его не любила? Я же сразу его полюбила, Аленушка, светик! Разве я его когда ослушалась? Разве я ему сыновей не рожала? Ты же всё видела, всё знаешь! Разве я Алешеньку не выходила?

– Выходила, – мрачно сказала Алена.

Бледненький долголицый мальчик стоял у стены безмолвно, и не то чтоб с испугом – с каким-то странным подозрением, склонив головку набок, смотрел на коленопреклоненную мать.

– Аленушка!.. Вот Господь мне свидетель – того мужа, с которым повенчали, так любила, как Богом велено! Не в чем мне упрекнуть себя, на исповеди утаивать нечего! Аленушка, помнишь, как в девичестве шептались? Как я на суженого гадала? Я же коли полюблю – так всем сердечком, ничего не пожалею! А коли он бы ко мне с лаской – Аленушка!.. О-ох!.. Я же за словечко ласковое на смерть пошла бы! И не будет более ни единого словечка!..

– Алешенька тебе все словечки скажет, – перебила Алена. – Ты меня, Дуня, послушай. Меня к тебе умные люди послали. Ты послушай, свет, что скажу.

– Да говори, говори…

– А с колен-то встань. Я ж тебе не образ чудотворный, чтобы передо мной – на коленках…

Отродясь Алена с Дуней так строго не говаривала. Потому, наверно, и послушалась опальная государыня – поднялась и села рядом с Аленой на лавку.

– Ну, что же, Аленушка?

– Плохи твои дела, Дунюшка. Как ты полагаешь, с чего бы тебя все дружно подговаривали постриг принять?

– Разлюбил меня Петруша, и всем то ведомо. Хотят, чтобы я освободила его… – Дуня вздохнула. – А на кого же я Алешеньку оставлю? Только тем и отговариваюсь. Вот приедет Петруша – в ноги брошусь, чтобы с дитятком не разлучали! Пусть бы уж ездил в ту слободу, к той Анне!

– Дуня! Опомнись! Не оставят тебя с сыном!

– Да что ты, Аленушка, господь с тобой!..

– Не оставят! – злобно повторила Алена. – Ты же не знаешь, какие письма он князь-кесарю писал! Если тебя добром до его приезда в обитель не отправят – он силком сошлет! Дуня, ты мужа потеряла – и сына тебя лишат!

– А тебе-то откуда ведомо? В Светлице, чай, наслушалась? – слабо отбивалась государыня.

– Говорю же – умные люди меня к тебе прислали! Слушай, Дунюшка, времени у нас немного. Я тебе дело скажу. Государь-то всем напакостить успел. Ты вспомни, как он с твоим братцем, как с твоим дядей обошелся! Многие ему не рады – вот они меня и прислали. Дунюшка, царей на Москве может, оказывается, и двое быть, а наследник престола-то – один! Вот он, твой Алешенька, – наследничек! Коли Петруша на немке женится, она ему детей наплодит, он немкиному выблядку захочет трон отдать! Что с Алешенькой-то станет?

– Молчи, молчи, как тебе такое-то и на ум взбрело? – напустилась на Алену Дуня. – Где же видано, чтобы отец родного сыночка изводил?

– А вот и видано! – Алена так глянула на подружку, что Дуня онемела. – Слушай, говорю! Алешеньку спасать надо. Того гляди, тебя принудят постриг принять до государева возвращения. Ты всё упираешься, да ведь они, чем государь к Москве ближе, тем к тебе яростнее подступать станут! Слыхала, чай, что были схвачены стрельцы, в заговоре замешанные?

– Так то Софьюшка воду мутит… – недоуменно отвечала Дуня.

– Какая Софьюшка! Кому она теперь нужна? Государь к Москве скачет! И без всякого береженья! Дуня, светик мой лазоревый, сейчас-то он Алешеньке, может, вреда и не причинит! А потом? Дуня, коли добра Алешеньке хочешь – доверься мне, я вас тайно из Кремля выведу, я вас так спрячу – с собаками не отыщут!

– Как же ты сможешь? У всех дверей стража, у всех ворот караулы…

– А я им глаза отведу! – Алена рассмеялась. – Дуня, я ведь не та уж стала, или не чуешь? Я сильной ведуньей стала, я такое могу!

– Ты – ведуньей?… – Дунюшка даже рукой махнула – мол, ну тебя, и с глупостями твоими вместе.

– Хочешь – тучу сейчас над Теремом соберу, дождь пролью? По всей Москве сухо будет, а над Кремлем – тучища? Ну?

– Да господь с тобой! Какая ж ты ведунья? Аленушка, я ж тебя с младенчества знаю – какая ты ведунья? Не шути так – страшно…

– А я силушку у ведьмы помиравшей переняла. Не испытывай меня, Дуня, а лучше доверься. Я тебя с Алешенькой к тем людям переправлю, и всё останется шито-крыто.

– Да зачем же, Аленушка?