Окаянные девяностые

8 января 1994 года Моррис наконец вызвал к себе Саттера. Джон вошел в кабинет и прострелил взглядом по лицу резидента, чтобы понять, к чему готовиться. Оно было непроницаемо, как маска. Устало кивнув на кресло, Моррис открыл досье на Раздольнова, затем на объект «Бездна-Ад» и лишенным интонаций голосом произнес:

— Джон, ваше предложение о выезде в Екатеринбург для сбора информации на кандидата на вербовку «Дельца» поддерживаю.

Саттер вздохнул с облегчением и заявил:

— Сэр, я готов отправиться немедленно!

— Не торопитесь, Джон, в России сейчас анархия, но контрразведка пока жива, а в провинции еще сохранила силы.

Подобное замечание, позволительное для зеленого новичка, а не для опытного разведчика, покоробило Саттера, но он промолчал.

— Особой осторожности потребует ваша явка с агентом «Артист», — продолжал поучать Моррис. — Дункан гарантирует полную конспирацию, но я не уверен. Он слишком долго на оперативной работе и слишком долго работает в Екатеринбурге. Все это порождает самоуверенность и, как результат, ведет к расхлябанности и провалам.

— Сэр, я предварительно проработал с Питом варианты проведения явки. Остановились на двух и оба надежные, — заверил Саттер.

— Надеюсь, что это так.

— Легенда выхода на явку для самого «Артиста» также проработана в деталях.

— Какими силами будет обеспечено ее прикрытие? — уточнил Моррис.

— Силами разведгруппы консульства.

— Сколько планируется явок?

— Не более двух, и они разнесены по местам проведения. По предложению Дункана, первая явка состоится в отеле «Большой Урал», а вторая в оперном театре.

— С его предложениями не спешите, оцените обстановку на месте и, исходя из этого, принимайте окончательное решение.

— Конечно, сэр, я сам проведу разведку, прежде чем выходить на явку.

— О’кей, Джон. И еще, хотел бы обратить ваше особое внимание на важность миссии. Она находится на контроле у Директора и поэтому…

— Сэр, я понимаю всю меру ответственности и…

— Джон, выслушайте меня до конца! — перебил его Моррис и заговорил в приказном тоне: — Работа по объекту «Бездна-Ад» неоправданно затянута! Она ведется в очень узком диапазоне! Как результат, мы имеем всего один и тот сомнительный выход через «Дельца» — Раздольнова. Возможность его вербовки вызывает у меня большие сомнения.

— Сэр, это не совсем так, есть резервные варианты. Радольнова я выделил как наиболее перспективного кандидата. Через него мы быстрее всего выполним миссию, — оправдывался Саттер.

— Его еще надо завербовать.

— У меня достаточно компромата, чтобы припереть Раздольнова к стенке.

— Не будьте самоуверенны, Джон, «Делец» крепкий орешек, и на нем легко обломать себе зубы.

— Все зависит от того, какой к нему избрать подход. У меня есть несколько выходов на него. Один…

— Чт-о?! Какой еще выход? Даже не помышляйте об этом! — сорвался на крик Моррис и отрезал. — Контакт с ним устанавливать только за пределами России и с моей санкции! Вам понятно, Саттер?

Джон опешил и не знал, что сказать. Такого оборота он не ожидал. С ним разговаривали, как с каким-то недоумком, а не профессионалом, у которого за спиной было больше вербовок, чем зубов во рту у Морриса. Кровь прихлынула к щекам Саттера, и он выпалил ему в лицо.

— Сэр, я в разведке не первый год и знаю, что такое агент! Мне не надо разжевывать прописные истины! Я…

— О’кей, о’кей, Джон! Вы опытный сотрудник, но ситуация критическая и как бы нам не наломать дров, — поспешил дать задний ход Моррис.

— Сэр, я вам не тинэйджер! У меня за спиной вербовки 17 агентов! Я на оперативной работе больше 10 лет! — кипятился Саттер.

— Ну полно, полно, Джон! Пожалуйста, не принимайте мои слова на свой счет. С этой бестолочью Коллинзом впору на стенку лезть. Это же надо так по-идиотски подставиться! — объяснялся Моррис и, тяжело вздохнув, признался: — Теперь Лэнгли с меня три шкуры спустит.

Произошедший накануне глупейший провал в организации связи с ценным агентом резидентуры мог вывести из себя даже разведчика со стальными нервами. Коллинз, не отличавшийся пунктуальностью, на этот раз допустил серьезный провал в работе: расшифровал одного агента перед другим, перепутав тайниковые закладки с заданиями. Расследованием «ЧП» занялась специальная комиссия, и первый, кому принялись мотать нервы, стал Моррис. Это было написано на его лице, и Саттер смягчил тон:

— Сэр, извините, я погорячился.

— О’кей, Джон, я тоже.

— Все мы люди и все не без греха, — признал Саттер.

— Мерзко, когда приходится отвечать за чужие грехи. Но что поделаешь, такова доля руководителя, — заключил Моррис и, завершая разговор, выразил надежду. — Джон, я очень рассчитываю, что ваша миссия в Екатеринбурге завершится удачно. Мне и вам, как никогда нужен весомый результат.

— Он будет, сэр! Я уверен в успехе миссии! — заверил Саттер и поднялся на выход.