Окаянные девяностые

30 апреля Стрельцов приземлился в аэропорту Таллина уже в качестве исполнительного директора совместной итало-украинской компании «Мрия». К тому времени там уже находился давний деловой партнер Раздольнова — Бруно Корризи. Встретились они в отеле, до этого итальянец успел провести предварительные переговоры с Биберманом и договориться о встрече. Она была назначена на вечер. До нее оставалось около пяти часов, Стрельцов, воспользовавшись паузой, отсыпался после утомительного перелета. На ноги его поднял Корризи. В запасе у них было не меньше часа, они не стали вызывать такси и отправились в офис Бибермана пешком.

Солнце клонилось к закату, в его лучах древний Таллин производил неизгладимое впечатление. Порыв морского бриза развеял вечернюю дымку над городом, и Владимир, очарованный его красотой, невольно задержал шаг.

На скальном уступе, за грозной громадой средневековых крепостных стен, подобно драгоценному камню в строгой оправе, сверкала и переливалась разноцветьем причудливых крыш центральная и самая древняя часть Таллина — Вышгород. По брусчатке мостовой Люхике Ялг — Короткая Нога, в сторону сторожевой башни Толстая Маргарита медленно текла людская река и оживленными ручейками расплескивалась по узким улочкам. У ворот городской ратуши, как и семь веков назад, мирно ворковали голуби. В их гомон вплелся мелодичный перезвон колокольчика. Его звук еще долго гулял по просторной площади и затем потерялся в лабиринте улочек, это закрылись двери самой старой аптеки Европы. Суровые каменные лики святых на стенах знаменитой Олайской гильдии напоминали о некогда могущественном «Братстве черноголовых». В вечном карауле застыл на острие устремленного в заоблачную высь шпиля башни церкви Оливисте бессменный страж города Старый Томас.

Стрельцов не мог оторвать глаз от этой волшебной красоты, и ему казалось, что само всемогущее время смирило свой неумолимый бег перед древним Таллином. Мелодичный бой часов на ратуше напомнил ему и Корризи о встрече с Биберманом. Офис экспортно-импортной компании «Элефант» находился поблизости от Вышгорода, и им понадобилось не больше пятнадцати минут, чтобы дойти до него. Массивная дубовая дверь и потемневшая от времени бронзовая ручка говорили: у компании и ее хозяина дела обстояли наилучшим образом.

На звон колокольчика откликнулся сам Соломон Биберман. По виду добродушный пузан, он встретил будущих компаньонов сахарной улыбкой, его черные, как ягоды смородины, глаза буравчиками сверлили Стрельцова. Прожженный делец — он на невидимых весах взвешивал своего нового партнера и, похоже, остался доволен. Раскланявшись, Биберман проводил его и Корризи в комнату для переговоров, напоминавшую одновременно музей и ломбардную лавку, и представил своих эстонских партнеров — Урмас и Юзеф. После обмена общими впечатлениями, Владимир не мог скрыть своего восхищения Таллином, Биберман пригласил в свой кабинет и передал эстафету в переговорах Урмасу и Юзефу. Несмотря на молодость, они поднаторели на сделках с российскими редкоземельными материалами и попытались диктовать свои условия. Завязался торг, и здесь Корризи проявил себя как умелый переговорщик. С предложениями его и Стрельцова эстонские партнеры вынуждены были согласиться. Довольный результатом Биберман тут же позвонил Павлу Харламову, тот подтвердил готовность к сделке, затем хозяин пригласил всех к столу и не поскупился выставить лучшие деликатесы. За ужином они обсудили последние организационные детали, и он прошел почти в дружеской атмосфере.

Офис «Элефанта» Корризи и Стрельцов покинули когда стрелки часов подобрались к 23:00. На следующий день они разъехались. Корризи, поручив Владимиру завершение сделки, отправился в Рим. Спустя несколько часов, Стрельцов вместе с Урмасом и Юзефом вылетел в Москву, из аэропорта Шереметьево они переехали на Казанский вокзал, заняли места в поезде с поэтичным названием «Малахит» и через сутки, глубоким вечером были уже в Нижнем Тагиле.

Промышленный гигант встретил их картинами Армагеддона: город был объят ядовито-оранжевыми и багрово-красными дымами Коксохима и Нижнетагильского металлургического комбината. Этот земной Апокалипсис сопровождали звуки оркестра, игравшего бравурный марш на перроне вокзала. Под его звуки Стрельцов, Урмас и Юзеф спустились на привокзальную площадь. За их спинами, в толпе пассажиров последний раз мелькнул и затерялся Рэмбо. Теперь Владимиру приходилось рассчитывать только на самого себя. Урмас и Юзеф, ничего не подозревающие о той роли, что им отводилась Раздольновым в плане устранения Павла Харламова, послушно следовали за Стрельцовым.