Окаянные девяностые

Выпив, он закусил и, сославшись на срочные дела, покинул номер. Оставшись один, Владимир с нетерпением ждал возвращения Юзефа и Урмаса. Они же, похоже, надолго зависли в ресторане, и ему ничего другого не оставалось, как только убивать время. Продолжать это делать в четырех стенах становилось все труднее, он вышел на прогулку в город и, накрутив не один километр, возвратился в гостиницу. Ее вечерняя жизнь разительно отличалась от дневной. На входе на глазах милицейского патруля «бомбилы» торговали паленой водкой. В холле тусовались «каталы» в расчете подцепить денежного лоха. Из ресторана доносилась бьющая по ушам музыка. У стойки бара и по темным углам кавказцы тискали «ночных бабочек».

Владимир пробежался взглядом по публике, заглянул в ресторан, Юзефа и Урмаса в нем не оказалось, и поднялся на этаж. Дверь в их номер не была закрыта, из него доносились громкие мужские и женские голоса. Он вошел и не нашелся что сказать. От чопорности прибалтов не осталось и следа. В клубах сизого табачного дыма изгибались в немыслимых движениях два мужских и три женских тела.

— О, В-ольдемар, — заплетающимся голосом вымолвил Урмас, и его физиономия расплылась в благодушной улыбке.

— Все о’кей! Мы договорились! — воскликнул Юзеф, подхватил со столика бутылку «Старого Таллина», плеснул в рюмку и шагнул навстречу Стрельцову.

— Потом, потом! — остановил его Владимир, подхватил под руку, увлек в соседнюю комнату и, плотно прикрыв дверь, спросил: — До чего договорились?

— Под нашу сумму они готовы отдать все, что мы попросим.

— И цезий тоже?

— Я же сказал, все!

— Кто конкретно продавец?

— Посредников я не считаю, продавец — Харламов.

— Точно? Ты не ошибся?

— Вольдемар, я, конечно, выпил, но соображаю, что говорю. Переговоры вел сам Павел Харламов.

— И как он?

— Как и все, сначала набивал цену, а как только я заговорил про Раздольнова, так сразу сбросил цену.

— А ты ему сказал, что в этой сделке есть интерес Мецената?

— Ну конечно, это же такая визитка!

— И что Харламов?

— Есть у вас, у русских, одно слово, так Харламов туда его и послал. Он не захотел слышать ни о каком Меценате, так и сказал, что будет вести дела напрямую.

— Отлично! На какое время назначена сделка?

— На завтра, на 19:00, в Екатеринбурге. Предварительно мы должны позвонить Кресту.

— Понятно, ладно, расслабляйтесь, но не очень, завтра у нас тяжелый день, — предупредил Стрельцов.

— Все будет о’кей, Вольдемар! — заверил Юзеф и предложил: — Присоединяйся к нам, выбирай любую из девочек.

— Они уже далеко не девочки. Да и, честно говоря, нет желания, у меня были тяжелые переговоры на комбинате, — отказался Стрельцов.

Поднявшись к себе в номер, он еще долго не мог уснуть и выверял каждый свой шаг в предстоящей сделке. Она мало чем уступала боевой операции, цена ошибки в ней была жизнь. Стрельцов пытался предугадать возможные ходы противника, но просчитать импульсивного и дерзкого Павла Харламова было не просто. Положившись на удачу, он лег спать, проснулся, когда на дворе был день, умылся, оделся и прошел в номер Юзефа и Урмаса. После вчерашнего загула они спали мертвецким сном. Растолкав их, Стрельцов заказал завтрак в номер. Сто грамм водки и наваристая уха привели Юзефа и Урмаса в чувство. На этом они не остановились, заказали еще по порции ухи и шашлык. Стрельцов присоединился к ним, поздний завтрак перешел в обед и затянулся не на один час.

В 15:40 зазвонил телефон у Юзефа — это был Крест. Он оказался пунктуален, через двадцать минут к гостинице подъехал присланный им мерседес. Стрельцов, Урмас и Юзеф спустились вниз и заняли в нем места. Водитель, сидевший за рулем, не отличался многословием, сосредоточился на дороге. Она замысловатой змейкой петляла по холмам, вскоре за ними скрылся окутанный густыми, всех цветов радуги дымами Нижний Тагил. По сторонам потянулись убогие дачные поселки, после очередного подъема блеснула на солнце позолоченными маковками маленькая, словно игрушечная церквушка.

Владимир бросил взгляд на зеркало, следов слежки не заметил и потребовал от водителя.

— Тормози, приехали!

— Как, тормози? Почему? — удивился он. — Мне сказали отвезти вас в Екатеринбург.

— Обстоятельства изменились, — не стал вдаваться в объяснения Владимир и поторопил: — Давай, давай, сворачивай к церкви!

Водитель пожал плечами и подчинился. На автобусной остановке села Николопавловское среди жигулей и москвичей выделялись темно-синяя ауди и черный форд. Из машин вышло трое качков, в одном из них Стрельцов узнал Бульдога — телохранителя Березняка. Ему и его бригаде предстояло прикрывать сделку с Харламовым. Все трое направились к мерседесу. Юзеф с Урмасом заерзали, Стрельцов поспешил успокоить их.

— Я их знаю, они будут страховать нашу сделку.

— О’кей! О’кей! — приободрились эстонцы и присоединились к Стрельцову.

Он забрал из мерседеса кейс с деньгами и двинулся навстречу к Бульдогу. Тот, поздоровавшись, сообщил:

— У нас все готово, можно выдвигаться.

— Не будем терять времени, по машинам! — распорядился Владимир и занял место в форде, Юзеф с Урмасом сели в ауди.