Океан и Деградация (СИ)

— Её пока оставят в больнице, — закрывает папку с показанием врача и с подозрением изучает лица ребят. Она что-то принимала? — голос твердый, давящий. Тея не поднимает взгляд. Не желает видеть то, какое волнение выказывают остальные.

— Нет, — Дилан переглядывается с Норамом, получив отрицательное покачивание головой с его стороны. — Она…

— У неё проблемы с головой, — светлый парень вдруг решает перейти к решительным действиям, из-за чего О’Брайен пихает его в плечо:

— Норам, — процеживает, но парень не собирается затягивать с этим:

— Дил… — устало прикрывает веки, заставив О’Брайена замолкнуть, и после обращается к Роббин. -В общем, её надо бы… — запинается, не зная, как выразиться мягче, — определить в… — с намеком смотрит на женщину, сложившую руки на груди. Роббин щурится, изогнув брови, до неё моментально доходит, в связи с чем она выдает протест:

— Серьезно? Если бы в этом была необходимость, её бы родители давно написали запрос.

— Думаешь, им есть дело? — Норам сам срывается на грубый тон, и Дилан автоматически сжимает кулаки, будто бы этот парень готовится ударить его мать. — Их дома практически не бывает.

— Боже… — Роббин прикрывает веки, пальцами коснувшись лица.

— Мам, — О’Брайен только в крайнем случае обращается к ней подобным образом. Женщина знает это, поэтому устало вздыхает, взглянув на сына. Тот кивает на Норама:

— Послушай его.

Внимание Роббин скачет от одного парня к другому, они выжидающе пялятся на неё, и женщина сдается, опустив руки:

— Ладно. Я подниму этот вопрос. С ней побеседует терапевт и тогда будет вынесено решение, — слабо толкает сына в плечо. — А сейчас — по домам. Время посещения закончилось, — разворачивается.

— Спасибо, — Норам может выдохнуть. Роббин всё еще с сомнением возвращается в палату, прикрыв дверь.

Парни продолжают стоять на месте, уставившись в одну точку. Какое-то время они молчат. Тишина прерывается громким вздохом Норама, который накрывает лицо ладонями, скользнув затем ими по волосам:

— Блять, — стонет с хрипом и хлопает Дилана ладонью по груди. — Идем курить.

— Идем, — он с легкостью соглашается, сделав пару шагов спиной назад. Тормозит у дивана, уставший взгляд опустив на макушку девушки, что продолжает сидеть. Подносит к её голове ладонь, постучав пальцем по лбу:

— Пошли.

Оушин встает с кислой миной на лице, которая сменяется напряжением, когда парень сжимает её ладонь и ведет за собой к лифту. Попытка проглотить комок — не удается. Девушка выбирает молчание. Боится, что её чувства разозлят Дилана, ведь его сильно тревожит здоровье подруги.

— Где Дэн? — О’Брайен опомнился.

— Думаю… — Тея хмурит брови. — Он ушел, — поднимает взгляд. — Напиши ему.

— Напишу, — парень вздыхает, немного поиграв с пальцами Оушин. И этого достаточно, чтобы вызвать внутри неё теплоту.

Морозный воздух. Тея дышит паром, кутаясь в кофту на молнии. Над головой черное полотно. Ни единой звезды. Абсолютная мгла.

Парковка больницы пустует. Оушин ловит себя на необычной любви к подобным безлюдным местам в темное время суток. Спокойно. Тишина умиротворяет.

Дилан продолжает крепко держать её ладонь, уводя к машине. Девушка забирается в салон, чтобы не соблазниться и не покурить вместе с ними. Хотя, в данной ситуации, О’Брайен не стал бы препятствовать. Но Тея ведь работает над собой, верно?

Она усаживается на заднее сидение, устало поерзав, и переводит взгляд на парней, которые отходят от автомобиля, чиркая зажигалками. В темноте загораются огоньки сигарет. Дымок окутывает лица. Тея апатично наблюдает за ребятами, не имея сил раздумывать над тем, что их всех ждет в дальнейшем. В какой-то миг она улавливает силуэт, а потому непроизвольно прилипает таким же незаинтересованным взглядом к мужчине вдалеке. Черты не разглядеть. Он минует парковку, приближается к своему автомобилю и забирается внутрь. Больше никаких действий не производит.

«Наверное, тоже особый посетитель», — решает Оушин и прикрывает глаза, чтобы дать им отдохнуть.

***

До дома мы добираемся никакие. Дилан подбрасывает Норама, а после ведет автомобиль на гипер-низкой скорости, наверное, он понимает, насколько не сосредоточен на вождении, и во избежание аварии не превышает семидесяти километров в час. Мы не разговариваем. Я старательно изображаю из себя спящую и истощенную, хотя на самом деле мой мозг продолжает кипеть от мыслей.

Скорее всего, Дилан и сам не горит желанием общаться с кем-то. Поэтому мы молча оставляем машину в гараже, молча входим в дом, молча поднимаемся на второй этаж погруженного в темноту дома, молча минуем коридор и также молча оказываемся в комнате. И только тогда, небрежно бросив на пол спортивную сумку, он роняет шепотом:

— Я покурить, — не ждет моего ответа. Хлопает по переключателю на стене — комната озаряется светом. Щурюсь, стягивая с себя кофту. Аккуратно вешаю на спинку стула. И стою. Смотрю в пол.

Вдох. Выдох.

Пытаюсь расправить плечи. Хруст в спине.

Ладно, забей, Оушин. Ты должна вести себя разумно.