Океан и Деградация (СИ)

Усталость. Не гнетущая, не давящая из тебя все положительные эмоции. А приятная, жаром растекающаяся под кожей. Тея тихо дышит, утопая в полученных ощущениях. Тело, понятным образом, постанывает после грубого акта, и не совсем правильным образом девушка получает от всего этого удовольствие. Ей нравится физическое опустошение. Она больше не полна скрежета, ничего не терзает в ребрах, а голова так притягательно пуста. Мэгги считает, что верный образ избавления от эмоционального груза не может являться физическое насилие над собой или кем-то другим. Но Тее поздно пытаться переучить себя. Ей никто не давал частные уроки по правильным способам избавления от внутренней агрессии, так что плевать, как к её методам будут относиться люди. Ей нравится быть истерзанной, нравится ощущать себя раздавленной. Именно грубость помогает ей «обновиться».

На кровати полно места, но внедряются в личное пространство друг друга. Обычно О’Брайену не по душе контактировать во время сна. Сейчас охота ощущать всем существом находящегося рядом человека.

Дилан лежит на стороне Теи, прижавшись к её влажной спине грудью и обхватив руками тонкое тело. Так вымотан, но при этом сна ни в одной глазу. Мысли кишат, шумом отвлекают от погружения в небытие. Он много и тяжело думает, хотя только что неплохо так освободился от тисков хандры. Надо бы позволить себе передохнуть от размышлений, но остается слишком много нерешенных вопросов.

— Тея? — звучит где-то на уровне её макушки. Оушин разжимает веки, устремив взгляд в темноту, и сонно мычит в ответ, придав тону вопросительную интонацию, а глаза вновь закрываются. Она лишена каких-либо сил, какого-либо здравомыслия. Ей необходимо отоспаться. Дилан полностью выжал её во всех смыслах этого слова. Остается надеяться, что ему полегчало в физическом и эмоциональном плане.

О’Брайен дышит ей в макушку, носом зарывшись в волосы. Его взгляд пронзительнее, полон тяжелых мыслей. Руки крепче сдавливают тело Теи, из-за чего она ладонями стискивает кожу его локтей, морально утопая в жесткой хватке и чувствуя себя поистине защищенной.

— Это больше, чем с Брук, — Дилан шепотом нарушает ночную тишину. -И Сарой, — двигается, сокращая и без того несуществующее расстояние между ними, дабы полностью ощутить, как морально поглощает в себя её хрупкое тело. Возможно, это очередное проявление собственничества.

Тея слишком устала, чтобы реагировать нужным образом. Она продолжает с хрипотой дышать, чувствуя приятное тепло, исходящее от чужого тела. Мычит в ответ. О’Брайен нервно покусывает нижнюю губу, почему-то совершенно ясным и быстрым образом проанализировав вариант поехать с Норамом и Брук в Калифорнию, итогом которого становится еле уловимое:

— У меня к тебе больше, чем… просто.

Тея ерзает, сонно чмокнув губами:

— Хорошо.

Дилан моргает.

Брук уже уходила. Норам уже уходил. Тея старается не уйти.

Почему-то парень вяло усмехается, вдохнув аромат её волос и прикрыв веки:

— Хорошо.

***

5:37 утра. Небо окрашено бледно-розовым сиянием. Горизонт заливается светом, но веет от него морозом, как и со стороны приоткрытого окна. Дилан открыл форточку на ночь, и теперь по комнате с тихим воем плавает сквозной ветерок, разносящий аромат раннего утра. Мне нравится этот запах. Нравится покалывание на голой коже. Нравится слушать дремлющую природу.

Так тихо. Умиротворенно. Будто бы оторван от мира.

Сижу на кровати, смотрю в сторону окна, придерживая ткань одеяла, что лениво сползает с плеч, оголяя местами травмированную кожу. Красные пятна — следы от жесткой хватки чужих рук. Багровые отметины на шее, груди, в районе лопаток — его заслуга. Тело по-прежнему охвачено легкой болью. Хорошо было бы выспаться, но мне никак не уснуть. Чувствую себя спокойно, но при этом не могу отказаться от созерцания окружающей атмосферы.

Волосы в привычном беспорядке. Губы слегка приоткрыты, чтобы иметь возможность почувствовать вкус морозного воздуха на языке. Хвоя и океаническая соль.

Опускаю взгляд на спящего парня. Его любимая поза. Лежит на животе, голову уложив набок, руками сминает подушку. Одеяло накрывает его спину полностью. На плечах помимо черных рисунков слабые вкрапления красноватых оттенков.

Надо было сильнее покусать его.

Улыбаюсь, медленно наклонившись к затылку шеи, усыпанной родинками, и касаюсь холодной кожи губами, ненадолго прильнув к ней, чтобы дать себе возможность вдохнуть аромат волос. Парень никак не реагирует. Он на удивление крепко спит. Это хороший знак. Последний месяц его нередко мучила бессонница. Я рада, что ему удалось наконец расслабиться.

Без травки.

За окном громко ухает сова. Резко вскидываю голову, обратив взгляд в сторону утреннего неба, и щурюсь, ведь сквозь кроны темного леса начинают прорываться блики красного солнца. Сажусь. Лучи касаются кожи щеки и лба, приятно обдавая теплом.

А в голову приходит странная мысль, поселившаяся в сердце необъяснимым желанием…