Океан пурги

Возмущало даже не столько плохое положение дел, как лживость и продажность так называемой элиты. Поначалу-то мы верили и радио и прессе (телевидения в экспедиции не было). Верили и ужасались и возмущались. Это потом многие поняли, что широко открытые глаза наши стали еще более зашорены. Ложь стала основой политики. Интересно, способны ли они в принципе говорить правду и сколько им надо заплатить за это?

Почти у края и у ада дна

я понял, что скрывается за ложью.

А «праведность» лишь евнухам дана,

что ненавидят заповеди Божьи…

.............

Ты знаешь истину? Тогда её не трожь,

и даже близко к ней не приближайся –

ни штурмом, ни измором не возьмёшь.

Ты знаешь истину? Тогда иди, покайся…

..............

Лживы, наверное, эти и те:

первые, кто на большой высоте

руль отобрали на трудном пути,

в рай, но без Бога решившись идти;

Лживы и те, кто на пашне из грязи

новых нуворишей вытащил в князи.

Те забрались через несколько лет

с нашей же помощью к нам на хребет.

Кнут подобрали, царя учредили –

словно всю жизнь в коноводах ходили.

Новые Сильверы, Флинты и Морганы,

с помощью наших же внутренних органов,

прут словно тесто у тещи в духовке –

так присосались-пристроились ловко!

Совесть у них никого не заела –

нет ни конца и не дна беспределу.

Страх позади, мрак впереди,

вот почему я шепчу: погоди…

Снова безмолвствует русский народ,

так и не выбрав: назад иль вперед…

...........

Но, повторяю, тогда в экспедиции мы особо над этим не задумывались. Смутно догадывались, что ничего кроме вреда не получиться, поскольку благое дело надо выполнять чистыми руками, это уже много позже почти выкрикнулось:

Кусок дерьма в котёл забился,

кипел, подпрыгивая бойко,

пока на нас же не излился

вонючей, гнусной перестройкой!

Всё! Надоело! Ни слова о политике. Имея единственным источником информации радио и лишь изредка, полугодовой свежести почту, мы жили в мире своих иллюзий. Борьба со стихией занимала у нас слишком много времени и сил. Азарт сменялся отчаянием и чувством одиночества, а у «последней черты» на смену им приходило чувство лёгкости, уверенности, ощущение победы. Целая гамма эмоций в кратчайшее время.

Истлел закат в пурпур одетый,

последний луч блеснул как нить;

и нет в душе моей ответа

на то, как надо дальше жить.

Опять накинулись невзгоды –

бегут шакалами во след,

а мы у моря ждем погоды:

о Боже, дай же нам рассвет!

......

Я как будто на реке Ориноко

в редкой цепи первопроходцев –

так тоскливо и одиноко,

сумрачно, словно на дне колодца.

Разве исследовать эту реку,

которая жизнью зовется?

Разве вычерпать эту тоску,

что вот-вот через край перельется?..

........

ИТОГ

Здесь в пургу идешь как в космос,

жизнь свою на кон бросая.

Антарктида – это остров

с пропастью без дна и края.

Антарктида – жизнь во мраке,

нить надежд и планов крах,

в небо взлёт и буераки,

жуть, восторг, сомненье, страх!

Антарктида – жизнь при свете

за чертой последних сил;

лишь тебя на белом свете

человек не покорил.

Всевозможных толкований

в бесконечность вьется нить,

впрочем, дело не в названье –

зимовать здесь, значит жить.

........

ЕСЕНИНУ

Светлое пробьется всегда

сквозь черное –

как струйка воды к жерновам –

точёная.

Кубок в стенку! Не склеить.

Так и удар в спину.

Убеждением греюсь,

от него стыну…

Прав-не прав, полночь

все грехи спишет.

Это кто там по-волчьи?

Громче, громче – не слышу!

И когда не в мочь,

тогда воешь – не видишь!

Ах, проклятая ночь –

ты людей ненавидишь!

Черная тварь, чур меня, чур.

Серная гарь…шелковый шнур.

Ах, Серёжа! Зависнув над бездною,

не себя ты хотел погубить.

Не хотел ты Русь видеть железною,

не хотел адской чаши испить…

Твоя искренность, правда и нежность –

это пропуск к заоблачным далям;

твои строчки скользят безмятежно –

словно машет цыганка шалью…

Смерть, вцепившись в тебя мертвой хваткой,

с хрипом вырвала строки прощанья –

в тишине напряженной и шаткой:

«До свиданья, друг мой, до свиданья…»

...........

На камнях так называемого антарктического оазиса, поверхности, которая на недолгий летний период (с ноября по февраль) обнажается ото льда, нет земли, нет, соответственно и растительности.

Бывает, что камни нагретые

трещат словно в печке дрова.

Здесь страшно короткое лето,

и жутко сурова зима.

.........

И всё-таки сказать, что на материке совсем отсутствует какая бы то ни было фауна нельзя. В разгар антарктического лета, приглядевшись, обнаруживаешь на камнях побережья лишайники и мхи – уникальные, удивительные растения. Учитывая жесточайшие природные условия, растут они крайне медленно – миллиметр за столетия. Вот лежит у меня на столе желто-зеленая щеточка, и растению этому никак не меньше 30 тысяч лет. Но миллионы лет назад ось вращения Земли была другой и в Антарктиде, тогда тропическом материке, буйствовала совсем другая растительность, окаменевшие остатки которой находят по сей день. Сейчас от былого изобилия остался лишь мох. Даже пингвины, тюлени и поморники здесь – временные существа. Мох – постоянен и вечен.

МОХ АНТАРКТИДЫ

Невзрачный серенький ковёр

на камнях распластался гулких.

Кто в эту даль тебя завёл,

и бросил в темных закоулках?

На эту жизнь тебя обрёк,

на стужу – не бывает хуже,

на злой, неумолимый рок –

скажи, тебе всё это нужно?