Океан Разбитых Надежд

Я сажусь на холодный пол и обхватываю колени двумя руками. Кажется, что эта ванная – единственное место в мире, где меня бы не тронули. Всё, что мне остаётся, это мечтать, чтобы оно оставалось таковым как можно дольше. И поэтому я закрываю глаза и представляю, что сейчас эта ванная где угодно, но только не в детском доме под Хантингтоном. Может, в Йорке, Лондоне или где подальше, но только не здесь. Но что-то мешает! Перед глазами всплывают картины, как Билли снова притягивает меня к себе, заглядывает в глаза и кричит, пока я дрожу, как осиновый лист. В ушах всё ещё стоит его ор. Слёзы впитываются в джинсы, те насквозь промокают, но мне уже всё равно.

Я плачу за нас с Люком. Он с радостью помогал мне в оранжерее, даже интересовался, всё ли со мной в порядке. Люк совсем не похож на остальных парней, которых я знаю. Но ведь всё это просто игра? Даже если и так, чем он заслужил нападки Билли?

– Кэтрин, – точно по иронии судьбы за дверью слышится голос Люка. В тишине раздаётся стук перед тем, как я снова слышу его: – Он бил тебя?

«Нет, дурачок, он бил тебя?», – хочется спросить мне, но в горле стоит ком. Я растираю по лицу слёзы – кожа нестерпимо горит! – и заставляю себя подняться на ноги. Подойдя на цыпочках к двери и прислонив к ней ухо, я надеюсь услышать Люка вновь и убедиться, что я не сошла с ума.

– Кэтрин? – нервно повторяет он, и почему-то это заставляет меня улыбнуться.

– Я здесь, – почти шёпотом говорю я. В голове вертится столько мыслей, что я не знаю, как будет правильнее ответить. Иногда мне кажется, что проще просто промолчать. – Спасибо.

У меня больше нет сил, чтобы что-то добавить. Из всего, что я могла бы сказать, я выбрала самое важное – благодарность. Возможно, последнюю перед тем, как Билли сотрёт меня в порошок – или сотрёт нас с Люком в порошок.

И зачем только Люк ввязался в нашу с Акерсом перепалку? Я сама виновата в том, что произошло: не нужно было связываться с Люком, ведь Билли предупреждал меня, к чему это может привести. Зачем Люк замахнулся на Акерса? Не передать словами тот страх, когда я увидела, как юноша ударяет его.

И всё же, Билли выглядел таким униженным, когда Люк замахнулся на него полной лейкой. Интересно, он почувствовал ту боль, которую причиняет мне каждое лето?

Глава 5

И всё же от того, что Билли больно, мои собственные раны не заживали. Наоборот, тревога внутри росла, прямо как какой-то сорняк. Я выбрасывала из головы мысль о том, что Акерс будет мстить, но она всё возникала и возникала, пугала меня всё больше и больше. Мне оставалось только ждать, но, зная Билли и его больную фантазию, я была уверена: месть будет неожиданной и изощрённой. В конце концов я сдалась.

Как и всегда.

Я не знаю, сколько просидела в ванной – час или десять, секунду или всю жизнь. Поднимая глаза на своё отражение, я уже готовилась увидеть на голове седые волосы, морщины на лбу и у уголков глаз. Но вместо этого передо мной предстала совершенно обычная я – с покрасневшей от слёз кожей, дёргающимся нижним веком и дрожащими губами. Хоть солнце и давно зашло, судя по единственной полоске света под дверью, которая еле-еле освещала ванную, я не могла ошибаться: я действительно выглядела так. «Совершенно обычная», – фыркнула я. Это нихрена не обычный вид.

И тут я просыпаюсь от входящего вызова.

Телефон раздражающе жужжит на рабочем столе, как будто пытаясь добраться до края и спрыгнуть. Я накрываю лицо подушкой и притворяюсь перед самой собой, что не слышу его, но сна как назло ни в одном глазу. Да и сна вроде того, который приснился, мне, если честно, совсем не хочется видеть.

Но вот незадача: это был не сон. Спина ноет, потому что я сидела сгорбленная на полу в ванной битый час, лицо жжёт, потому что я – даже добравшись до кровати прошлым вечером – долго плакала.

Люк, Билли, месть – всё это по-настоящему.

Смартфон уже приближается к краю, и, если я подойду хотя бы на минуту позже, он точно свалится на пол. Я свешиваю ноги с кровати и ковыляю к столу.

Потолок озарён солнечным светом. В комнате витает запах жареного мяса и овощей. Я поднимаюсь на локтях и осматриваюсь: на рабочем столе меня ждёт поднос с завтраком и десертом – вчерашним чизкейком, который мы готовили вместе с Хью.

– Почему я не могу дозвониться до тебя?

Я плюхаюсь на стул и складываю локти на столе.

– Может, потому что сейчас семь утра?

– Сейчас девять, Кэтрин.

Я подношу смартфон к глазам и, стараясь не жмуриться от белого света, всё же рассматриваю цифры в верхней части экрана. Действительно, сейчас девять семнадцать.

– Кто-то летом следит за режимом сна?

Будь у мамы плохое настроение – её привычное, – она бы уже читала мне нотации. Но, видимо, сегодня какой-то особенный день, раз она спокойно выдыхает после моих слов и продолжает:

– В детском доме есть режим, Кэтрин, и я попрошу бабушку, чтобы она проконтролировала тебя.

– Хорошо, хорошо, – отмахиваюсь я. – Так что-то случилось?