Океан Разбитых Надежд

– Я закажу себе клубничный трайфл3, ты будешь что-нибудь? – мне должно хватить тех денег, которые остались после покупки костюма.

Но Люк берёт инициативу на себя:

– У меня есть немного денег, позволь мне тебя угостить. Так, ты хочешь клубничный трайфл? – переспрашивает он.

– Я бы не отказалась, – я начинаю по-детски строить глазки.

Люк довольно хмыкает, а затем диктует официанту заказ.

Этот сладкий десерт из клубники, печенья и сливок ассоциируется у меня с далёким детством. Хью готовила его по праздникам – чаще всего на дни рождения. Она не забывала и про меня. И тогда на свой седьмой день рождения я получила целых три трайфла от неё. Это было невероятно вкусно. Наверное, с тех самых пор я так помешана на клубнике.

Дверь кафетерия ходит из стороны в сторону, и каждые несколько минут у прилавка появляются новые посетители. Мелькая перед кассой, они приносят с собой аромат только что сваренного кофе. От длинных накидок постоянно веет уличной свежестью. Я перевожу взгляд на окно рядом с моим плечом. Тонкое стекло покрывают ручейки дождевых капель, и если посмотреть сквозь них на окружающий мир, то всё вмиг превратится в тусклую размазню.

Я делаю глоток ароматного чая. Никогда бы не подумала, что из Люка получится такой отличный собеседник. После обсуждения нового костюма мы совершенно спокойно переключились на свободную болтовню.

– Ты так и не рассказал, почему боишься грозы, – напоминаю я ему, оставляя кружку на блюдце.

Люк складывает локти на стол. Его острые плечи поднялись и теперь напоминают мне вершины гор. Он поджимает губы и чуть наклоняется ко мне через стол. Его дыхание настолько близко, что, кажется, сливается с моим.

Жар заполоняет мою грудь. На лбу и над верхней губой проступают капельки пота. Мне стоит лишь податься, и я смогу ощутить Люка на себе. Все эти мысли порождают невероятной силы импульсы во всём теле.

– Тебе не обязательно знать это.

Я шёпотом интересуюсь:

– Почему?

Момент – и Люк отстраняется. Присаживаясь на место, он вздыхает, что поднимающийся над моей чашкой пар колышется, и вытягивает руки перед собой. Он с подозрением смотрит на меня и спрашивает:

– Зачем тебе знать о моих страхах?

Впереди нас ждёт целый сезон дождей, и Люк точно ещё не раз столкнётся со своим страхом лицом к лицу. Хотелось бы помочь не только посмотреть ему в глаза, но и преодолеть его раз и навсегда.

– Путь к победе лежит через постоянные разговоры, – я смотрю на Люка, но он, кажется, не понимает, о чём я. – Знаешь, чтобы справиться со страхом, нужно сначала научиться жить с ним. Нужно раз-другой поговорить о нём, обсудить его, и он уже не покажется тебе таким ужасным.

За окном раздаётся очередной раскат, и Люк еле заметно вздрагивает.

– Я ведь всегда боялась парней. Но, когда встретила тебя, поняла, что не все такие же, как Билли.

Люк смущается:

– Я польщён. Но мой страх отличается от твоего.

Он молчит, а потом добавляет:

– Мой страх – это моё прошлое.

Прошлое, может, и волочится за человеком, но оно не должно останавливать. Хотелось бы мне иметь талант забывать прошлое. Но ещё больше мне хочется научиться жить с ним, и жить ярко, счастливо. Думаю, нам с Люком предстоит научиться этому вместе.

– Думаешь, мне с первого раза удалось довериться тебе? – спрашиваю я.

Люк замолкает.

– Думаешь, мне было так просто выбросить из головы Акерса, который постоянно унижал и бил меня? – к горлу поднимается большой ком, и даже трайфл уже не кажется таким вкусным. – Со мной никто не говорил об этом, кроме тебя. У меня складывалось впечатление, что все специально закрывают глаза на это. А потом и у меня опустились руки, и я боялась, боялась до такой степени, что впадала в панику от прикосновений. И так продолжалось до встречи с тобой. До той случайной встречи в ванной комнате, когда тебе хватило нескольких секунд, чтобы понять, в какой я опасности.

Моё прошлое ужасно, как и его. Но, к великому сожалению, время нельзя повернуть вспять.

Я замолкаю, и Люк тоже ничего не говорит. Мне необходима минута тишины – для того, чтобы самой заново осознать то, что я только что сказала, и отогреть заледеневшие пальцы. Я берусь за тёплую чайную чашку и смотрю на Люка в ожидании, что он тоже поделится своими переживаниями. Он как будто беззвучно спрашивает меня: «Ты в порядке?». И, когда я так же мысленно отвечаю «да», он начинает:

– Это произошло много лет назад. Мне было четыре, когда меня оставили в детском доме. Я мало что помню из того дня, но гроза запомнилась мне на всю жизнь. В тот вечер шквалистый ветер дул мне в лицо, а я трясся от холода. Я не мог понять, почему родители вдруг высадили меня посреди дороги далеко за Хантингтоном, не сказав при этом ни слова. Я слышал дикий вой бездомных собак, и слышал, как ломаются ветви позади, но я продолжал бежать по дорожке к воротам детского дома.

Люк перестаёт говорить. Я делаю глоток чая и начинаю наблюдать за разбушевавшимся ливнем за окном. По запотевшему стеклу стекают резвые ручьи, карнизы звенят, раскаты разрывают небо на куски.

– Я даже не помню имён своих родителей.

Я поворачиваюсь к Люку.