Океан славы и бесславия. Загадочное убийство XVI века и эпоха Великих географических открытий

При всей своей фрагментарности и опоре на сообщения, проходившие через множество рук или даже являвшиеся плодом фантазии, эти трактаты являлись тщательно охраняемыми секретами; они включали новейшие представления европейцев об Африке и Азии и тем самым обеспечивали португальцам значительное преимущество в гонке за расширение торговых сетей и империй по всему миру. Но когда Дамиан начал собирать документы для своей хроники, охватывающей правление Мануэла, раскладывая историю продвижения Португалии на юг по разным ящикам и следуя маршрутом Камоэнса на юг и запад вдоль Carreira da Índia (Пути в Индию), он обнаружил в архиве башни другие сообщения об этом мире – прямые свидетельства от жителей этих регионов.

Среди них его особенно заинтересовали письма мавританского военачальника по имени Яхья бен Тафуф, к истории которого Дамиан прикипел. Вот что Дамиан собрал из сохранившихся документов. Бен Тафуф происходил из Сафи, города на атлантическом побережье Марокко, и в раннем возрасте участвовал в перевороте против правящей семьи, придя на помощь своему лучшему другу Хали, жизни которого угрожала опасность из-за любовного свидания с дочерью правителя. Друзья решили нанести удар первыми и захватить власть в Сафи, договорившись в дальнейшем поделить все аспекты правления поровну. Чтобы сторонники прежнего правителя не убили их, они обратились за помощью к командиру ближайшего португальского гарнизона, который согласился прислать им на помощь корабль и людей в обмен на одну небольшую уступку – крепкое здание на берегу, которое будет служить торговой конторой для португальских купцов. Но сразу после восстановления мира португальцы принялись подрывать позиции бен Тафуфа и Хали, пытаясь посеять между ними раздор. В частности, португальский командир надавил на еврейского врача, который лечил обоих друзей от болезни, охватившей город, и заставил его подбросить в их спальни записки с информацией, что каждый из них замышляет против другого. Друзья отказались портить отношения, а когда португальцы потребовали, чтобы один из них стал единоличным правителем, решительно настаивали на праве обоих на власть. Тем временем португальцы медленно превращали здание торговой конторы в крепость, протащив туда артиллерию: пушки находились за амбразурами, направленными в сторону города и заложенными кирпичом, чтобы скрыть их назначение. Португальцы продолжали стравливать между собой местные группировки, пока все не было готово, а затем, найдя подходящий предлог – пощечину, которую один из их людей получил от местного торговца, – устроили стычку, которая дала им повод открыть амбразуры, обстрелять разъяренных горожан и занять город[55].

Возможно, часть этой истории рассказал Дамиану сам Яхья бен Тафуф, который жил в Лиссабоне во времена молодости Дамиана – после того как смирился с потерей своего города и согласился служить португальцам в качестве начальника местных войск в Магрибе. Однако хронист не собирался полагаться на устные сообщения, каким бы достоверным ни был источник, и принялся собирать свидетельства в архиве и вне его, чтобы разобраться в этом драматическом моменте в истории страны. Разумеется, в его распоряжении имелись десятки писем – от португальского командира, захватившего Сафи, от местных посредников и торговцев, но притягательность этой истории заставила Дамиана пойти дальше. В ходе поисков в архиве он обнаружил множество писем самого бен Тафуфа, написанных на хлопковой бумаге, которая к этому моменту стала бурой, хрупкой и испещренной прожилками, как крыло мотылька; чернила проступали на ней так, что каждая арабская фраза перепутывалась с текстом на обороте. Дамиан также тщательно сверял португальскую версию с арабскими источниками, в частности, с историей жившего в Италии арабского писателя аль-Хасана ибн Мухаммеда ал-Ваззана аль-Фаси, который опубликовал труд «Об описании Африки» и вошел в историю как Лев Африканский[56]. Это была кропотливая работа, и Дамиан отмечал, как сложно установить точную хронологию событий, учитывая не только то, что в различных документах использовались христианские и исламские календари, но и то, что капитаны часто ограничивались в отчетах днем и месяцем, не указывая год – если могли счесть, что документы дойдут до Лиссабона в течение нескольких дней или недель. Появившиеся позже предположения, что Дамиан умел читать по-арабски, вероятно, отчасти стали результатом недопонимания: значительное количество арабских рукописей в архиве на самом деле были на португальском языке, просто для них использовался так называемый метод альхамьядо[57], когда европейские слова записываются арабскими буквами, и вполне возможно, что Дамиан относился к тем, кто мог читать такую арабскую вязь, не зная языка[58].