Океан вне закона. Работорговля, пиратство и контрабанда в нейтральных водах

Однако главным противником Гринписа в борьбе за контроль над океанским дном уже многие годы является нефтегазовая промышленность. В 2010 г. Гринпис выступил против концерна British Petroleum, владельца буровой установки «Дипуотер хоризон», взорвавшейся в Мексиканском заливе и ставшей причиной крупнейшего за всю историю США разлива нефти. Несколько месяцев ВР пыталась перекрыть скважину, а нефть продолжала извергаться из трубы у самого дна. Компания заявила, что обрабатывает разлив химическим диспергатором, который разрушает нефтяную пленку. Гринпис и исследователи из ряда университетов отнеслись к этим утверждениям скептически и с помощью подводных аппаратов провели осмотр этой части Мексиканского залива. Группа из Университета штата Пенсильвания предоставила ужасающие кадры, на которых морское дно больше походило на асфальтированную автостоянку, чем на цветной калейдоскоп, который оно напоминало несколько месяцев назад. Диспергатор на самом деле не рассеивал нефть, а заставлял погружаться на дно океана, где она окутывала все, что там имелось. Я вел в The New York Times раздел, посвященный этому разливу нефти, и читал протоколы судебных заседаний и корпоративные документы BP, в которых ученые, работавшие на компанию, обсуждали эту проблему. Проблема диспергатора казалась мне чисто академической и несущественной до тех пор, пока я не увидел видеоматериалы, снятые на морском дне до и после аварии.

Разливы нефти являются одной из причин, из-за которых многие экологи встревожены тем, что энергетические компании рвутся в пока еще нетронутый регион – в Арктику. Бороться с нефтью под толстым льдом (и тем более если она опустится на дно) будет особенно трудно.

Новые технологии бурения открыли доступ к ранее недостижимым арктическим запасам ископаемых углеводородов, и страны вступили в борьбу за право использовать эти ресурсы. Бурение сейчас проводится так далеко от берега, что буровые установки уже нельзя закрепить на морском дне за пределами континентального шельфа, глубина там такая, что это практически невозможно. Поэтому буровые платформы удерживают на месте гребные винты, каждый размером со школьный автобус. Расположенные вдали от берега, буровые установки уже не подчиняются территориальным законам стран, которые осуществляют нефтедобычу.

В 2017 г. я участвовал в плавании на гринписовском ледоколе «Арктик санрайз» по Баренцеву морю, раскинувшемуся вдоль северных побережий России и Норвегии. Норвежская нефтяная компания с государственным участием Statoil расположила буровую платформу «Сонга энаблер» на нефтяном месторождении Корпфьель. Как и буровые работы, запланированные у побережья Бразилии, в устье Амазонки, норвежский проект представлял собой новый уровень риска для нефтяной промышленности. Ни одна компания еще не пыталась бурить так далеко в Арктике. Право Statoil на бурение этой скважины было еще более спорным, так как буровая находилась в международных водах, более чем в 258 милях к северу от материковой Норвегии[280].

В законах, регулирующих бурение и другие виды деятельности в международных водах, путаницы еще больше, чем в документах, регулирующих работы в национальных водах. Это дало Statoil больше возможностей для бурения, а Гринпису – поводов для протеста. Положение усложнялось еще и тем, что буровая платформа находилась вне исключительной экономической зоны Норвегии, но все еще в пределах расширенной зоны континентального шельфа страны. Согласно международному праву, прибрежные государства правомочны вести разведку и разработку природных ресурсов в своих исключительно экономических зонах, например на рифе у побережья Бразилии. Однако за их пределами на континентальном шельфе эти права не должны «нарушать» или «необоснованно препятствовать» «навигации и другим правам и свободам», включая право на протест. Суды постановили, что буровые компании вправе создавать кольцевую зону безопасности в радиусе полукилометра «вокруг возведенных сооружений и установок, считая от каждой точки их наружного края». При этом компаниям предписано также терпеть некоторые «нарушения порядка», если они не представляют собою «вмешательства в осуществление суверенных прав». Другими словами, правила оставляют широкий простор для толкований[281].