Океан вне закона. Работорговля, пиратство и контрабанда в нейтральных водах

Что касается таиландского морского рабства, то Кантанг не укладывается ни в какие категории, это самый страшный рассадник преступности среди всех портов, которые мне доводилось видеть. В Кантанге синдикаты работорговцев ворочали огромными деньгами, а подкуп должностных лиц достиг наивысшего уровня. Дело в том, что глубоководный порт Кантанг издавна был главной базой для дальнерейсового рыболовного флота Таиланда. Эти суда уходили дальше всех, дольше всех находились в море и активно использовали подневольный труд моряков.

В рыбной промышленности Кантанга доминировали три китайско-таиландские компании, совместно управлявшие флотилией разнокалиберных судов, причалами, хладокомбинатами, перерабатывающими заводами и фабриками по производству рыбной муки. Эти три компании – Boonlarp Fishing LP, Jor Monchai LP и Wor Wattana Sohpon LP – владели тремя смежными промзонами, именовавшимися причал Бунларп, причал Чонсин и причал Вор-Суфапорн.

«Там полным-полно храмов, но совсем нет веры» – так говорят об этом городе. Вдоль реки Транг и впрямь тянется цепь невероятно безвкусных буддистских храмов, многие из них не достроены. Эти храмы, служащие для демонстрации в первую очередь богатства, а лишь потом – благочестия, строили в основном те же семейства владельцев рыбопромышленных компаний, которые обвиняются в принудительном использовании рабочей силы и незаконном промысле рыбы.

Сомпон Джиротемонтри, бывший владелец компании Boonlarp, оставался хозяином одного из пирсов, протянувшихся вдоль реки Транг, и флотилии из 60 с лишним судов. Принадлежащий к одному из влиятельных городских семейств, Джиротемонтри дважды избирался мэром Кантанга, сменив на этом посту родного брата Соранонта. В 2013 г. на судебном процессе о торговле людьми он упоминался как «консультант» муниципального интернет-сайта. Вдобавок Джиротемонтри возглавлял Рыбопромысловую ассоциацию и Совет по контролю за деятельностью городской полиции.

Выдвинутое против Boonlarp обвинение в торговле людьми в основном опиралось на материалы расследования уже упоминавшегося Фонда экологической справедливости (EJF). Сотрудники фонда представили властям обширный свод показаний работников и другие доказательства торговли людьми, принудительного труда и убийств. В отчетах, опубликованных в 2013–2015 гг., EJF обнародовал детальную хронику преступлений, совершенных Boonlarp, к некоторым были причастны местные коррумпированные чиновники.

Прежде чем направиться в Кантанг, я нанял очень способную местную переводчицу. Она оказывала неоценимую помощь в моей работе – начиная с бронирования отелей и найма водителей и кончая получением всевозможных разрешений. Я предупредил ее о необходимости соблюдать в Кантанге повышенную осторожность, и она отыскала для нас водителя, который работал под прикрытием, будучи тайным сотрудником агентства по борьбе с наркотиками. Он хорошо подходил нам, потому что был вооружен. К тому же он служил в другом городе, и у нас было меньше опасений, что его подкупят местные преступники.

Первым пунктом моего плана был поиск Тхаворна Джантарака, одного из оправданных судом капитанов Boonlarp. О нем говорили как о самом жестоком из служащих компании. Моя помощница вышла в порту на людей, которые подсказали нам, где найти Джантарака. Утром его не оказалось дома, но позднее, в тот же день, мы его застали. Узнав, что мы хотим побеседовать с ним, он вышел и через несколько минут появился в идеально чистой белой рубашке с короткими рукавами, украшенной эмблемой оружейной компании Glock, которая производит пистолеты. Ему было за 50, выглядел он заметно старше и более худым, чем на тюремных фотографиях – там он провел почти год, пока шло следствие, завершившееся его оправданием.

Джантарак решительно отрицал факты избиения матросов и добавил, что «в конце концов всегда платил» им. Он утверждал, что исправился, больше не пьет и не играет в азартные игры – из-за этих пороков, по его словам, ему не хотелось бы обсуждать свое прошлое. Когда я сказал ему, что рабочие, с которыми я разговаривал в Мьянме, единогласно отзывались о нем как о самом злом и жестоком из капитанов Boonlarp, он потребовал, чтобы я назвал их имена. Настаивая на том, что он никогда не применял силу, Джантарак всякий раз добавлял: «Что происходит в порту, то меня не касается» или «За чужие дела я не отвечаю».

Однако минут через 15 после начала беседы поведение Джантарака изменилось, он вдруг стал агрессивно обвинять меня в том, что я не журналист, а правительственный агент. Вскочив из-за стола и требуя, чтобы я ушел, он переглянулся с несколькими мужчинами, все это время стоявшими чуть поодаль, – возможно, это были его родственники, подчиненные или друзья, – как будто подав им какой-то сигнал. Я дал знак своему фотографу Фабио Насименту, чтобы тот отступил за спины этих парней, если интервью перейдет в драку. Но беседа завершилась без дополнительных эксцессов. Я специально почти сразу раскрыл свои карты, сообщив о показаниях бирманцев, но в лице Джантарака ничто не изменилось.