Океан вне закона. Работорговля, пиратство и контрабанда в нейтральных водах

Обстоятельства допроса Абу Хатталы, как представляется, соответствуют описаниям необоснованной задержки. Тем не менее администрация Обамы отстаивала практику доставки задержанных морским путем. Юристы Министерства юстиции доказывали, что перевозить их через международные воды практичнее и безопаснее, нежели через аэропорт какой-нибудь европейской или североафриканской страны, на что потребуется разрешение их правительств.

В своих заявлениях в Окружном суде округа Колумбия адвокаты Абу Хатталы утверждали, что допросы, которым подвергли их подзащитного в таких условиях, являются издевательством над законом. По их словам, использование правительством открытого моря являлось в данном случае «хорошо спланированным беззаконием», а показания, которые Абу Хаттала давал в море под действием пыток, должны быть отвергнуты. В августе 2017 г. федеральный судья отклонил ходатайство и постановил, что показания Абу Хатталы, сделанные во время его содержания под стражей в море, будут приняты судом[218].

Абу Хаттала был не первым подозреваемым в терроризме, которого допрашивали в море[219]. В 2013 г. Абу Анас аль-Либи, считавшийся организатором террористических атак 1998 г. на американские посольства в Кении и Танзании, был доставлен на борт военного корабля США «Сан-Антонио». В 2011 г. Ахмед Абдулкадир Варсаме, командир сомалийской террористической группировки «Аш-Шабааб», был схвачен на рыбацкой лодке в Аденском заливе и два месяца удерживался военно-морским флотом в открытом море. Так называемого американского талиба Джона Уокера Линда содержали на десантных кораблях США «Пелелиу» и «Батсан» с 14 декабря 2001 г. до 22 января 2002 г., пока администрация Буша решала, что делать с 20-летним калифорнийцем[220].

Конечно, у меня не было возможности побеседовать ни с кем из перечисленных подозреваемых в терроризме. Поэтому я связался с Мансуром Адайфи, которого 12 лет держали в тюрьме Гуантанамо по подозрению в терроризме. Он был знаком со многими арестантами этого лагеря, писал о них, и я спросил, что он думает о допросах в открытом море.

Адайфи объяснил, что многие афганцы, которых содержали в Гуантанамо, не представляли себе, что такое океан. Для них море было грозным чудовищем. «Афганцам было известно лишь одно: это очень много воды, убивающей и поглощающей людей, – сказал он, добавив, что американские следователи пользовались этим. – “Когда мы закончим с вами здесь, вас всех вывезут в море и выбросят там’’ – так их запугивали». Я поверил этому рассказу: работа следователей заключается как раз в том, чтобы наводить страх на задержанных и выжимать из них информацию.

По словам Адайфи, океан был не просто удобным местом содержания подозреваемых. «Это еще мощный психологический инструмент для получения информации от них». Значительная часть заключенных Гуантанамо содержались в камерах на открытом воздухе, находившихся метрах в 300 от кромки воды, но они не могли видеть океан, потому что ограждение лагеря было закрыто брезентом. Иногда заключенным удавалось лечь на землю и заглянуть в щель под нижним краем брезента. При этом кто-то должен был караулить, чтобы предупредить о приближении охранников.

В 2014 г. брезент на несколько дней сняли, готовясь к удару урагана. Пока до заключенных доносился только шум волн и соленый запах, океан внушал им страх. Теперь они его увидели, и это было чудо, бегство от действительности, как вспоминал Адайфи. Кто-то даже пытался рисовать его. Как и беглецы из Южной Африки, подозреваемые в терроризме узники Гуантанамо ощущали, насколько противоречивы реальность и символизм моря: оно не подчиняется законам и неподвластно привычным правилам, море – это высшая свобода и самый страшный плен…

…

Подчас репортер не замечает самого главного. Рядом со мной находились самые настоящие пленники моря, но я понял это лишь после того, как прекратил их поиски. Хотя вновь и вновь натыкался на моряков, которые застряли на неисправных судах, стоявших на якоре вдали от берегов. Этих людей просто бросили в море, и возможности покинуть свои суда у них не было.

Причина, как правило, была одна: разоренные судовладельцы объявляли себя банкротами. Чтобы минимизировать финансовые потери, они отказывались от своих судов и от их команд, которые в это время находились далеко в море либо в иностранном порту. После этого морякам оставалось только скитаться по волнам, как экипажу «Летучего голландца», или сидеть и ждать перемен к лучшему – иногда годами. Чаще всего у них не было ни иммиграционных документов, чтобы перебраться на берег, ни средств, чтобы вернуться домой. Каждый год тысячи людей застревают в море, медленно погибая физически и умственно. Некоторые гибнут, обычно при попытке вплавь добраться до берега[221].