Океан вне закона. Работорговля, пиратство и контрабанда в нейтральных водах

Прилетев в Афины, Хардбергер понял, что работа будет гораздо сложнее, чем он рассчитывал, не из-за тактики захвата судна, а из-за того, что двое основных кредиторов – нью-йоркские банкиры и руководители управляющей компании – не нашли общий подход к проблеме. Он чувствовал сомнения операторов, но и сам не мог прийти к окончательному решению насчет пункта назначения. «Давайте сначала вытащим судно из греческих вод, – предлагал Хардбергер. – А уже потом будем рассуждать о том, куда податься». Он утверждал, что «София» могла бы продолжать зарабатывать деньги, по-прежнему перевозя битум, но только в том случае, если бы асфальтовоз удалось отобрать у мелких и, предположительно, фальшивых кредиторов, удерживавших его в Греции.

Хардбергер не сказал операторам «Софии», что его реальный план состоял в том, чтобы вывести судно в международные воды, а затем от имени банка приказать капитану держать курс на Мальту или Гибралтар, которые находятся: первая в 500, а второй – в 1600 морских миль и где суды гораздо благосклоннее к ипотечным кредиторам, чем к судовладельцам или операторам. В те несколько дней, которые Хардбергер провел на суше в Афинах, разбираясь с мелкими долгами и снимая ордера на арест, ему удавалось успешно уклоняться от прямого ответа на вопрос о том, куда направится «София».

Но, как только Хардбергер приступил к осуществлению плана, все изменилось. Перед тем как судно покинет порт, необходимо сообщить соответствующей портовой службе о том, куда будет совершен следующий заход. Операторы узнали, что это будет Мальта, где нет битумных фабрик, и заподозрили неладное – что, если банкиры вознамерились заполучить судно в свою полную собственность, лишив NewLead причитающейся им доли?

После того как я присоединился к Хардбергеру в Афинах – в дни, предшествовавшие нашему бегству из Пирея, казалось, что намеченный план выходит из-под контроля. В гневных телефонных звонках из Нью-Йорка банкиры выразили глубокое раздражение тем, что миссия все еще не завершена. Хардбергер и его деловой партнер Майкл Боно попытались их успокоить, объяснив, что «София» не может покинуть Пирей, пока не получит надлежащее разрешение от портовых властей. «Я нанял вас для пиратского налета, – пересказывал мне Боно разговор с адвокатом из Нью-Йорка, работавшего на банкиров, – а ты втираешь мне какую-то чушь о разрешениях!» Боно ответил на это, что они в Греции, а не на Гаити. В этой части мира сбежать и скрыться с глаз вместе с судном очень трудно.

Акватория, занятая греческими островами, очень велика, вследствие чего «София» не раньше чем через 17 часов могла добраться до международных вод, где претензии Хардбергера на право временно распоряжаться судном будут более правдоподобными и весомыми с юридической точки зрения. Мельчайшая ошибка может повлечь за собою очень серьезные последствия, как пояснил Боно. «Если управляющая судном компания сообщит о планах властям, Макса арестуют через час, – сказал он. – А уж 17 часов более чем достаточно, чтобы пожаловаться друзьям в греческом правительстве или сообщить кому-то в Пирее, что последний шанс взыскать долг Золотаса вот-вот будет потерян».

Несколько дней прошло в напряженном ожидании. Хардбергер работал с греками, Боно успокаивал ньюйоркцев, а я сидел в припортовом отеле в обществе местного репортера Димитриса Боуниаса, которого нанял в помощь себе. Наконец-то пришло СМС от Боно: Хардбергер приступил к операции. Мы с Боуниасом прыгнули в нанятый для часовой поездки скоростной катерок и помчались в Эгейское море к условленной точке, где нам было приказано спрятаться за другим танкером, стоящим возле «Софии». Хардбергер не хотел, чтобы мы попались на глаза капитану «Софии», опасаясь, что можем напугать его и команду. По той же причине Хардбергер дал мне указание держаться подальше от радиосвязи и не звонить на его сотовый телефон.

Спрятавшись за танкером, мы еще пять часов ждали, пока Хардбергер и команда «Софии» готовили судно к выходу после наступления темноты. Заметное волнение моря не позволяло заглушить моторы лодки – можно было опрокинуться, – и поэтому мы постоянно кружили на месте. Наша трехметровая надувная лодка с жестким днищем и низкими бортами была очень быстроходна, но не имела крыши и вообще никакой защиты от брызг и сюрпризов погоды. С наступлением ночи температура понизилась, а волны, напротив, разошлись – брызги то и дело обдавали нас. Я изо всех сил пытался сдержать дрожь. Боуниас, страдающий диабетом, проверил уровень сахара в крови и увидел, что он опасно упал. Мы решили метнуться на ближайший остров, чтобы купить еды и выпить чего-нибудь согревающего.