Океан вне закона. Работорговля, пиратство и контрабанда в нейтральных водах

Когда мотор заглох в третий раз, стало ясно, что у нас проблемы. Рыбацкая лодка, в которой я находился в обществе нескольких охранников, вооруженных AK-47, дрейфовала примерно в миле от побережья. Мы оказались поблизости от тех мест, где террористическая исламская группировка «Аш-Шабааб» регулярно грабила деревни. Несколько недель назад там похитили несколько человек, а двух застрелили. В этом регионе также активно действовала ИГИЛ[341]. Так что о высадке на берег не могло быть и речи, тем более что у нас самих вид был не очень дружелюбный.

Меня сопровождала команда из 15 человек. включая семерых вооруженных охранников из службы безопасности, которых я нанял на две недели за $3000. Три девятиметровые деревянные рыбацкие лодки с подвесными моторами, составлявшие наш караван, глубоко сидели в воде под тяжестью пассажиров и груза. Сгущались сумерки, мотор продолжал чихать.

Мы направлялись на патрульный военный корабль, принадлежавший частной компании «Сомалийская служба охраны» (Somali Security Service), более известной по аббревиатуре ССО. От имени властей полуавтономной области Пунтленд эта компания патрулировала сомалийские воды в поисках иностранных судов, которые вели незаконный промысел рыбы. На фоне мрачных сообщений о сомалийском пиратстве, десятилетиями заполнявших мировые СМИ, активная борьба Пунтленда с браконьерами казалось хорошей новостью. Местные власти даже завели свой полицейский флот – «Морскую полицию Пунтленда», МПП (Puntland Maritime Police Force, PMPF). МПП должна была претворять в жизнь законы о рыболовстве совместно с частной охранной компанией ССО. Власти Пунтленда предложили мне поучаствовать в патрульном плавании катера ССО, если я найду кого-нибудь, кто согласится доставить меня туда. Катер стоял на якоре в паре миль от деревни Хабо, расположенной на самом острие Африканского Рога[342], к югу от центральной части Йемена. Добираться туда предстояло морем, так как путь по суше был слишком опасен.

День не задался с самого начала. Садясь в лодку, мы вдвоем с фотографом Фабио Насименту по неопытности вместе шагнули к одному борту. В каждой лодке стояло по большой железной бочке, полной бензина, и, когда лодка качнулась под нашим весом, топливо плеснулось, чуть не опрокинув суденышко. А позже, когда мы уже примерно час шли вдоль берега, один из охранников приказал мне сесть на дно лодки, чтобы меня не заметил кто-нибудь, кто мог бы счесть меня выгодным объектом для похищения. Мы шли в полумиле от берега, и оттуда легко было рассмотреть, что делалось у нас в лодке. Наш путь пролегал параллельно пляжу, спускавшемуся к воде от заросшей оранжевым кустарником равнины, уходившей вглубь материка, насколько хватало глаз.

Каждые 15 минут наш рулевой Мохамед брал шланг, опускал один конец в бочку с бензином и, подсосав топливо ртом, доливал его в бачок мотора. При этом каждый раз немного горючего попадало в лодку. Бензин смешивался с водой, стоявшей лужицей на дне, и впитывался в мою одежду и рюкзак с вещами. Скоро я пропах бензином, голова кружилась от его паров. Фабио Насименто, лежавший на спине в такой же луже бензиново-водной смеси, как-то раз закрыл уставшие от яркого света глаза, а, открыв их через несколько минут, обнаружил, что один из охранников, сидевших у борта, изменил позу и дуло его заряженного автомата теперь почти упиралось в голову моего фотографа.

Висевшее над головами сомалийское солнце припекало нас злым сухим жаром, от которого болела голова, путались мысли и раздражало все на свете. Сидя на дне лодки, я видел, что долговязый, сурового вида Мохамед непрерывно курит на корме, и старался отползти подальше. Вполне естественное решение, так как моя одежда приобрела повышенную огнеопасность. Часа через три я предложил Мохамеду пластинку жевательной резинки, чтобы растопить ледок в наших отношениях, на время отвлечь сурового рулевого от курения и поболтать с ним. От резинки он отказался, но недокуренную сигарету загасил, припрятал окурок на потом и достал из полиэтиленового пакетика горстку каты. Эти листья, обладающие схожим с амфетамином действием, повсеместно употребляют в Сомали. У Мохамеда, хозяина двух рыбацких лодок, накопилось много претензий к мздоимцам во властных структурах Пунтленда. И он ни в грош не ставил утверждения СМИ и правительства о якобы успешной борьбе с нелегальным рыбным промыслом. «Чужаки хозяйничают в наших водах, как у себя дома», – заявил он.