Океан. Выпуск четвертый

Кстати, тогда же в кабинете Майкла Долли развеялся миф о камеях с двенадцатью «цезарями». Оказалось, что это были византийские императоры. А если так, то медальоны вполне могли принадлежать Мануэлю Палеологу, прямому потомку константинопольских владык, чье имя значилось на почетном месте в списке офицеров Армады. Разве не приятно было ему вступить в побежденный Лондон с портретной галереей предков на груди?..

ЭПИЛОГ

Кончался сентябрь. Почерневшие водоросли поникли, словно знамена к концу долгой баталии. Холодное дыхание Арктики выгнало нас из воды окончательно. Пора, давно пора. Пристяжные ремни аквалангов покрылись слизью, ракушки поселились под ластами, моторы и компрессоры испустили дух, резиновые лодки прохудились во многих местах, а на комбинезонах у нас было уже больше заплат, чем фабричного материала.

Луи отдает последний баллон. Мне хочется запечатлеть в памяти кусок дна, где я оставляю свое сердце. Все, что хотелось узнать, я теперь знаю. Догадки обрели доказательства.

Сечет мелкий дождичек. Небо совсем низкое. Сидя на корме «Зодиака», я клонюсь в такт волнам и жадно смотрю на бухту.

Вот здесь в бурную октябрьскую ночь 1588 года «Хирона», двигаясь вдоль берега, наскочила на подводный риф — в отлив он не доходит всего лишь четыре метра до поверхности, а «Хирона» была перегружена. У подножия рифа Марк нашел якорь, а я — астролябию. Значит, капитан понял, что их может снести на скалы. Сбросили якорь. Вахтенный штурман вышел с астролябией на палубу, отчаянно вглядываясь в обложное небо, надеялся увидеть звезду.

Но волна уже начала разворачивать корабль вокруг рифа. Пытались ли они спустить шлюпку? Наверное, не успели. «Хирона» с размаху ударилась о мыс Лакада. Из раскроенных трюмов высыпались ядра и свинцовые чушки, посуда и провиант. Пушки откатились немного дальше.

А люди? Они прыгали в воду, но их швыряло о скалы и уносило течением. Волна за волной выбрасывала обломки корабля и тела мертвецов с набитыми карманами на берег (будущая пожива Джеймса Макдоннела).

Корма «Хироны» ушла вдоль мыса Лакада, оставив за собой железный след из ядер.

Триста восемьдесят лет море перемешивало останки. А потом пришли мы, чтобы распутать загадки содеянного им.

Мы молчали. Да в такую минуту и не нужны слова. Шесть тысяч часов, проведенных под водой, говорили сами за себя. Мы сделали все, что в наших силах. Разумеется, подобрано не все, Порт-на-Спанья хранит еще в песке и расселинах часть багажа «Хироны». Для других.

Помню, как затаив дыхание я старательно извлекал из пещеры крылатую саламандру, инкрустированную рубинами. У меня было впечатление, что прошло минут сорок. Потом оказалось, что я пролежал на дне три часа. Она легла в ладонь, почти невесомая, дрогнула и словно затрепетала крылышками. Мордочка ее осветилась подобием улыбки, и я улыбнулся ей в ответ.

В тот день я понял, что остался ребенком, и поклялся себе оставаться им как можно дольше, сохранить в себе детскую способность радоваться и заниматься вещами, на которые «взрослые» смотрят со снисхождением. Потому что только тогда я бываю счастлив…

Что станется с сокровищами «Хироны»?

Покамест они лежат в сейфе одного из белфастских банков. Крупные вещи — пушки, ядра, навигационные инструменты и т. п. — в лаборатории университета Ольстера. Теперь их будущее не в моей власти.

Открытие и изучение французско-бельгийской группой аквалангистов останков корабля, снаряженного королевством Обеих Сицилий, частично вооруженного в Испании, плывшего под командованием генуэзца, но входившего в состав «Непобедимой армады», имевшего на борту пассажиров разных национальностей, потерпевшего крушение в водах Северной Ирландии официально в мирное время, но фактически в период военных действий, ставит поистине неразрешимые юридические затруднения.

Чем являются в глазах закона найденные вещи: военной добычей? Историческими ценностями? Потерянным имуществом? Бесхозным инвентарем? Вопросы можно задавать до бесконечности.

После многочасовых переговоров моего поверенного с британским министерством торговли было решено считать поднятые нами со дна бухты драгоценности «грузом потерпевшего крушения судна». Так, будто речь идет о партии антрацита или металлолома. В течение года любой человек, претендующий на владение «грузом», мог заявить о своих правах. Именно так и поступило в последний момент испанское правительство.

В претензии было отказано, но… воз и ныне там. Не знаю, сколько должно пройти лет и сколько литров чернил пролито, прежде чем будет принято окончательное решение.

Лично мне было бы бесконечно жаль, если коллекция уплывет с аукциона по домам частных «любителей» в Техас, Швейцарию или Аргентину. Моей мечтой было бы видеть ее выставленной целиком в зале какого-нибудь музея, скажем, в Музее Ольстера, в Морском музее в Гринвиче или Музее мореплавания в Мадриде. Но, увы, над этой частью экспедиции я не властен.

Перевод с французского М. Беленького.

МОРСКОЙ АРХИВАРИУС

Юрий Дудников ТРАГЕДИЯ «ТОЙЯ-МАРУ»