Океан. Выпуск четвертый

Пока ели яичницу и пили кофе, Мари, подыскивая английские и немецкие слова, старалась объяснить, почему и для чего она живет в этом домике. Орнитолог она. Изучает жизнь альбатросов. А мужа ее звать Ив. Он пилот.

Потом, одевшись, они вышли. Зевая и потягиваясь, Дик тоже вышел из дома и, жмуря золотистые глаза, внимательно осмотрел долину: прикидывал, наверное, не сбежать ли опять.

Из долины слышались гортанные и певучие, будто кто-то трубил на трубах, голоса птиц. Мари потянула Вальку за рукав, и они отправились в долину. Сколько же тут собралось альбатросов!.. Не обращая внимания на людей, птицы будто танцевали возле своих гнезд. Раскинув громадные, метров, пожалуй, до трех в размахе, крылья, птицы задирали вверх, в небо, головы и, приподнимаясь на перепончатых, как у гусей, лапах, кричали звучными, грудными голосами…

Валька как зачарованный слушал весенние песни птиц и глядел на горы, а потом на бухту, всю синюю-синюю, в золотистой насечке отражающихся в ее поверхности солнечных лучей. Он дышал вкусно пахнущим воздухом, который теплыми струями поднимался от нагретой солнцем земли, и отчего-то так больно и радостно было, что щекотало в уголках глаз. Отчего? Может, оттого, что мир так прекрасен? И что столько замечательных людей живет на нашей прекрасной Земле? И Василий Васильевич, и Дмитрий Петрович, и капитан, и вообще все-все!.. И Мари. Валька поглядел в ее лицо заблестевшими глазами: спасибо тебе за все, спасибо… И тебе спасибо, Дик…

Вот кого можно было расцеловать в этот момент, и Валька, опустившись на колени, схватил пса за башку и, потянув к себе, прижался к нему горячим лицом.

Послышалось урчанье вездехода. Женщина встрепенулась, щеки ее порозовели. Отбрасывая за плечи тяжелые пряди волос, она побежала навстречу желтой жужелице, показавшейся в глубине долины. Она бежала и кричала:

— Ив! И-и-ив?

Непогода унялась, ветер совсем стих. Жарко, по-весеннему светило солнце, хоть куртку сбрасывай. Шумной толпой обитатели поселка Порт-о-Франс шли по гремящей гальке к спасательной шлюпке, возле которой возились боцман и его матросы: курчавый Жорик и молчаливый Вовка Кочемасов. Чуть в стороне стоял, разглядывая морского слона, Василий Васильевич.

Слева от Вальки, далеко выбрасывая ноги, ну точно цапля на болоте, шагал губернатор острова Мишель Дебре, а справа — Мари. Она держала Вальку под руку, как взрослого кавалера.

— Мы нечаянно на морского слона напоролись, — сказал Василий Васильевич, когда вся толпа обитателей далекого полупустынного островка собралась возле шлюпки. — Ишь как располосовали бедного бегемота.

На боку у зверя зияла рана. Люди молча смотрели на морское животное. Наверное, слон потерял много крови, оттого и был неподвижен. Толя Ковалев подошел к нему и, присев на корточки, осторожно притронулся к одному из лоскутков кожи. Зверь вздрогнул.

— Следите, чтобы он меня не сожрал, — сказал Ковалев и раскрыл саквояж. — Попробую заштопать ему дырку.

Зверь вздрагивал и ревел, но Анатолий обработал рану и зашил ее. Убрав инструменты в саквояж, он распрямился и похлопал слона по тугому боку: живи, дружище…

Вечером танкер покинул остров.

Получив сообщение, что Валька нашелся, настырный капитан все же сходил в бухту Хофпул и набрал вкусной, чистейшей воды из гремящего водопада Лозер. И вот теперь они навсегда покидали этот далекий, затерянный в южных антарктических широтах кусочек земли.

Холодный, знобкий ветер гулял над бухтой, но Валька торчал на пеленгаторном мостике и, щурясь, глядел, как постепенно тускнели огоньки поселка Порт-о-Франс. Неужели все это было? Было, было! И будет теперь всегда-всегда жить в его, Валькиной, душе: все его удивительные приключения на острове Кергелен и образы людей, живущих тут.

— Валька! Ну где ты пропал? — послышался голос кока. — Обегал весь танкер; думал, что опять ты в воду сиганул. Идем. Сюрприз я приготовил к ужину.

— Иду, иду… — засмеялся Валька, догадываясь по вкусному запаху, исходящему от белого колпака и халата Дмитрия Петровича, что приготовлен какой-то удивительный торт.

— Судовое время девятнадцать часов… — пророкотал по судовым помещениям голос Василия Васильевича. — Команде ужинать.

Прежде чем отправиться в салон, Валька зашел в ходовую рубку. В ее полусумраке, наполненном привычными звуками и запахами, виднелись массивная фигура Фаддея Фаддеевича, чуть сутулая — старпома и мешковатая — Василия Васильевича. Уютно жужжал моторчик гирокомпаса, пощелкивал эхолот.

— Товарищ второй помощник капитана! — позвал Валька. — Можно вас на минуточку?

— Чего тебе? — прошипел Василий Васильевич, опасливо косясь на капитана. — Прешься в рубку в такой момент!..

— Занеси мне после вахты свою куртку, — прошептал ему на ухо Валька. — Пуговицу пришью, подчиню кое-где, ну, и поглажу.

Засопев, как морж, высунувшийся из полыньи, Василий Васильевич взял Вальку за плечи и вытолкал на крыло мостика.

— Назад! — рявкнул вдруг капитан. — Не выпускать Шубина одного! Он еще не рассказал нам о своих приключениях на Кергелене.