Океан. Выпуск шестой

Мы с ним сидим в сушилке, рядом с кинобогинями, среди их ослепительных улыбок, просыхающих роконов[19], рукавиц, кирзовых сапог. Невольно вспоминаю, как мы познакомились. Дело было в Мурманске. На пирсе неприютно, волны бьют в камень, моросит, холодный ветер. Вдруг замечаю нескладную долговязую фигуру. Из-под плаща шишом вылезает клетчатая рубаха, завязанная узлом на животе, на голове — сомбреро с пером, обут в лакированные штиблеты. Подумалось — стиляга. А оказался наш, добытчик, отменно работает. При чинке трала иглица так и ходит в его руках, будто спицы у проворной вязальщицы.

Прослышав, что я из новичков в море, Сергеич принялся было за испытанное: просит принести планшир[20] или взять у старпома шпигат. На розыгрыш я не поддавался. Тогда Сергеич изменил тактику. Как-то матросы играли в футбол на кормовой палубе. Вместо мяча гоняли обшитый сеткой кухтыль. Ловко получалось у шкерщика Валерия Петрова.

— Был известным голкипером, — серьезно сказал Сергеич, — на Олимпиаде в Мексике выступал. Потом дисквалифицировали. Пошел в матросы.

Тут-то я и попался. Стал расспрашивать Валерия. Тот даже побелел лицом: какая Олимпиада? Какая Мексика?

С тех пор я относился к Сергеичу с особой осторожностью. Но снова был поддет. Приметив, как наш камбузник выделывает из ракушек сувениры, обрабатывает чучела диковинных рыбок, Сергеич доверительно сообщил, что тот прежде работал в Ленинградской кунсткамере, был известным музейным сотрудником. Вот и осталась, дескать, профессиональная привычка. Все это было похоже на правду. Камбузник проявлял повышенный интерес к флоре и фауне океана. А что из музея в матросы… так ведь в жизни всякое бывает. Словом, взял блокнот, заправил чернилами ручку, отправился к камбузнику. Шутка Сергеича сработала. Мы с камбузником от души посмеялись. Он рассказал о себе. Воспитывался в детском доме. После армии пошел в траловый флот. Рыбачит уже семь лет. В Ленинграде бывал всего два раза, и то проездом.

Каждый вечер Сергеич вычеркивает день из календаря, что в сушилке. И непременно перебросится словечком-другим с кинозвездами:

— Привет, холостячки! Не знаю, как вы проведете эту ночь, а я снова на палубе. Рыбу таскать буду.

Где-то в душе завидует Сергеич актрисам. Добились своего. Успех, слава. Вот даже на календарях печатают. Он в свое время тоже мечтал стать звездой бального танца. Занимался в Криворожской хореографической студии. Но что-то не вытанцовывалось. Пошел в рыбаки, стал отменным мастером. Высокий, нескладный, весь его внешний вид вызывает добрую улыбку. Когда же встает за штурвал лебедки, тотчас преображается. Сильным и точным движением включает муфту барабана, отдает стопора, уверенно выбирает ваера. За предохранительной металлической сеткой бьет пар, рычат шестерни. Перекрывая грохот шторма, Сергеич кричит мне:

— Заклинивает штурвал стопора. Сходите к боцману, возьмите клотик!

Номер не проходит. Но все равно Сергеич весь в улыбке. Главное, не унывать. Шутка — отличное подспорье в деле!

О ЧЕМ ПОВЕДАЛИ ДЕЛЬФИНЫ

В самый напряженный период, когда рейс уже завершается, судно неожиданно стопорится. Это происходит ночью. В первую минуту я не знаю, что подумать. Во всяком случае, мелькает тревожная мысль: происходит что-то из ряда вон выходящее. Возможно, опять задел трал? Или пожар? Человек за бортом?

Выбираюсь на палубу. Капитан показывает на планшир, что-то разглядывает в воде. Там, среди звездных отражений, мечутся два дельфина. Они приближаются вплотную к борту и резко устремляются прочь. Так они повторяют несколько раз, будто куда-то призывают. Их движения выражают что-то осмысленное, раздаются тревожные попискивания, из дыхал рвутся громкие вздохи, хлопают плавниками по воде. Мы пытаемся разгадать странное поведение морских животных. А они мечутся рядом, нетерпеливо рассекают воду быстрыми телами.

В морской практике известно немало случаев, когда дельфины «наводили» рыбаков на сети, в которых запутывались их собратья. Животные спасали тонущих людей, предупреждали катастрофы. Кто знает, не происходит сейчас что-либо подобное?

«Волопас» тяжело разворачивается, берет курс, указанный дельфинами. Животные, обретя спокойствие, идут по прямой. Траулер наращивает ход следом за ними. Часа через полтора дельфины исчезают. Океан пустынен. Ничто в нем не происходит. Многие из нас разочарованы. Я возвращаюсь в каюту досыпать, когда, многократно усиленный спикером, раздается по всей судовой трансляции голос капитана.

Капитан просит всех подняться наверх.