Океан

— Знаю, — согласился Абелай. — Но у нас не остается другого выхода. — Он показал на детей, которые лихорадочно работали, разбирая надстройки. — Когда они закончат, пусть прикроют борта синим брезентом, который найдут в носовом пайоле. Он, наверное, превратился в лохмотья, но все еще может сослужить нам добрую службу, если его как следует закрепить. Я тем временем буду наблюдать за уровнем воды.

Спустя полчаса баркас превратился в пятно синего цвета, плавающее в бескрайнем океане, и выступал над водой всего лишь метра на полтора. Различить теперь его можно было лишь в том случае, если он поднимался на гребень волны, а сами вы находились при этом на расстоянии не более чем в две мили.

— Если человек пустился в погоню за баркасом с белыми парусами, он никогда не станет искать синий плот, — заметил Абелай Пердомо, когда все расселись на кормовой палубе, наблюдая за тем, как катер продолжает удаляться на север. — Даже французским патрульным катерам ни разу не удалось обнаружить нас. Цвет моря опьяняет, посмотрите на воду какое-то время — и вскоре вы поймете, что перед глазами у вас все плывет. — Он подмигнул Себастьяну: — Доставай лесы! Мы все равно стоим на месте, так давайте попытаемся что-нибудь поймать. — Затем он легонько ущипнул жену за щеку: — Веселее, женщина! Мы что, торопимся? Америка останется там же, где была все это время.

Использовав в качестве наживки внутренности летучих рыб и кусочки сушеного осьминога, они вытащили из воды крупную дорадо, которую, в свою очередь, тоже сделали наживкой. Так они рыбачили до самого завтрака, который оказался обильным и очень вкусным. Жарили рыбу на маленьком нефтяном примусе.

Затем, когда подходила к концу сиеста, оставшийся на вахте Асдрубаль снова заметил катер, возвращавшийся с севера и быстро прошедший примерно в шести милях от баркаса на на юго-запад.

— Хороша лодка, если так мчится! — заметил Абелай Пердомо, внимательно следя за быстро удаляющимся катером. — Потому-то он и прыгает по волнам, переваливаясь с кормы на нос. Люди, находящиеся на нем, никогда не смогут хорошенько рассмотреть все в бинокль. — Он показал пальцем вперед. — Нужно было ему остаться там, лечь в дрейф и искать нас. Конечно, на поиски ушло бы немало времени, но через несколько часов он бы нас наверняка обнаружил… — Тут старый моряк улыбнулся: — Впрочем, это проблема людей с материка, сунувшихся в море. Давай! В море! Летают по нему во всю прыть, не беря на себя труд остановиться и подумать, а мы, люди моря, живем океаном и постоянно говорим с ним. — Он замолчал, глядя, как катер продолжал удаляться, и наконец, глубоко вздохнув, встал. — Добро! Думаю, что этим вечером он уже сюда не вернется. Теперь нам предстоит самая сложная работа: снова поставить баркас на ход.

— И куда ты хочешь направиться? — спросил Себастьян.

— Америка все еще на западе…

— Они это тоже знают. И будут, разыскивая нас, тоже плыть на запад.

— Устанут!

— Когда? И как мы узнаем, что они сдались?

Абелай очень внимательно посмотрел на сына, пытаясь понять, что именно тот хочет ему сказать.

— Может, у тебя есть идея получше? — спросил он наконец.

— Муссоны дуют на юго-запад, — заметил Себастьян. — И туда же нас несет течение. Это самый простой путь: отсюда нужно добраться до мыса Кабо-Верде, чтобы затем воспользоваться муссонами и экваториальным течением Северного полушария — они-то и поведут нас прямехонько к берегам Венесуэлы или к Антильским островам. Если мы будем придерживаться этого курса, то они рано или поздно найдут нас и схватят; если же мы каждый день станем повторять этот трюк с брезентом, то никогда не доберемся до берега.

— Что тогда?

— Лучше всего будет отклониться от ранее выбранного курса. Нам нужно идти на северо-запад. Там им никогда не придет в голову искать нас.

— На северо-запад? — Абелай Пердомо покачал головой, словно пытаясь отогнать подальше эту идею. — Послушай, сын, на северо-западе нет ветров. Если мы свернем с пути, где дуют попутные муссоны, то рискуем попасть в мертвый штиль.

— Я знаю, — согласился Себастьян. — Однако штиль много лучше Дамиана Сентено. Ты сам сказал, что мы люди моря, а значит, сумеем выжить в море даже при затяжном штиле. Мы не спешим: когда-нибудь да доберемся до места. Наша единственная проблема — пресная вода, однако рано или поздно, но дождь обязательно прольется.

— В этих краях иногда целый год не бывало дождя.

— На Лансароте — да, но не на море. — Было ясно, что Себастьян абсолютно уверен в своих словах. — Мы привыкли к жажде. Всего-то и надо выдержать пару месяцев.

— Пару месяцев! — ужаснулась Аурелия, оглядываясь вокруг: мысль о том, чтобы провести в море несколько месяцев, да еще и на утлом суденышке, показалась ей поистине ужасной. — Никогда не думала, что это может продлиться так долго.

— Америка очень далеко, мать, — напомнил ей Себастьян. — А этот баркас и без того уже очень долго продержался на плаву. Быстрее он идти не может — мы не в силах требовать от него невозможного. — С этими словами он повернулся к отцу: — Тогда какой мы выберем курс?