Океаны в трехлитровых банках

Его подарила мне моя бабушка Геня, с которой мы целых три недели из коробки, взятой на помойке, делали Дом. С окнами, дверями, стенами, потолками, полом, комнатами, кухней, туалетом, люстрами, ковриками, диванами, книжными шкафами и многим-многим другим. Разве могла коробка от стиральной машинки представить, что ей суждено будет превратиться в прекрасный дом, кукольный дом. По правде говоря, это лучший подарок, который я когда-либо получала.

Воображение.

В комнату входит мама, ложится рядом, обнимает меня, целует, говорит что-то хорошее. Она пришла раньше с работы. Мама всегда приходит пораньше, когда я болею. Может быть, поэтому иногда я болею не по-настоящему? Грею термометр в горячем чае, кашляю нарочно, делаю болезненное лицо и ложусь в кровать под верблюжье одеяло… Да, дедушка Янкель прав! Любить человека нужно тогда, когда ему ни хорошо ни плохо. Любить человека нужно тогда, когда ему – обычно.

Чтобы не формировать тот самый условный рефлекс.

– Мамочка, приходи с работы пораньше, когда я здорова тоже. Может, тогда я буду реже болеть. Хорошо?

– Хорошо, Фрося.

– Обещаешь?

– Жить мне всю жизнь с тетей Ривой!

И мы смеемся. Мне хорошо. Нам хорошо.

– Ну что, я могу продолжать? Все готовы? – спрашивает бабушка Геня, выглядывая из-за картонки с куклами бибабо на обеих руках в зал со зрителями.

Вся наша семья собралась в моей комнате. Вся семья.

– Да! – кричим мы хором.

Бабушка Геня прячется от наших глаз, но голос ее по-прежнему звучит:

– Дамы и господа, леди и джентльмены, мадам и мусьё, просим занять свои места! Мы начинаем наше представление!

Глава семнадцатая

Дедушка Яша сидит в гостиной нашего частного дома и чинит радио. Чинит он, потому что есть люди из породы ломать, а есть – из породы чинить. Он – из второй. Я сижу рядом и, когда нужно, подаю ему отвертку, паяльник или еще чего-нибудь со смешным названием.

– Деда, давай поиграем в игру?!

– Фрося, в какую еще игру?

– Я буду играть на пианино мелодию, а ты будешь говорить «нравится – не нравится».

– Ну… Давай.

Я играю первую, вторую, третью мелодии, дедушка отвечает.

– А что это ты делаешь? – спрашивает он.

– Что?

– Для чего ты мои ответы записываешь?

– … Мне нужно знать твои вкусы.

– Ну… Ладно.

– Все! Починил я ваше радио! – говорит довольный дедушка и собирает инструменты в ящик.

– Держи, деда. – После сыгранной десятой мелодии я протягиваю ему исписанный лист.

– Я не понимаю. Это что?

– В первом столбике фамилии композиторов, чьи мелодии я играла. Во втором их национальность. А в третьем написано, понравилось тебе или нет. Плюс – значит, понравилось. Минус – значит…

– Да понял я… – И после небольшой паузы дедушка спрашивает: – И что?

– А то, что тебе нравится музыка, которую сочинили либо евреи, либо негры.

Дедушка краснеет, смотрит внимательно на список и роняет на пол радио. То ли случайно, то ли специально. Я не увидела. Но деда ушел, а радио снова не работает. Теперь и он из породы ломать.

На Подоле у бабушки Оли на кухне всегда приятно пахнет. Особенно сейчас. На ее плите стоит медный таз с деревянными ручками по бокам. Внутри ушата мои самые любимые в мире ягоды: войлочная вишня и голубика. Бабушка Оля варит варенье.

– Перед варкой нужно тщательно вымыть таз и ополоснуть его кипятком. Затем, Фрося, таз нужно просушить, чтобы не осталось ни капельки. Иногда у плохих хозяек появляется окись меди – это не про нас с тобой, но нужно знать, что делать в таких случаях.

– Бабуля, хватит умных слов. Ты помнишь, что мне только шесть лет… Что делать? – спрашиваю нетерпеливо я.

– Нужно тщательно протереть ее песком…

– Песком… – шепотом повторяю я за бабушкой и понимаю, что она – кулинарная колдунья.

– … А затем нужно вымыть миску горячей водой и ополоснуть отваром из ромашки и крапивы. И не забудь высушить!

– Феном?!

– Тьфу – феном! Это все химия!!!

Бабушка идет к плите со своей большой деревянной ложкой, а я представляю, как с ночи она ставит на балкон таз и, пока все люди планеты спят, ее ручные драконы сушат миску, выдыхая огонь из пасти.

Размешав варенье, бабушка ставит на стол свои небольшие ящички из молодой сосны и столетнего дуба, в которых она хранит специи. Сладкие, табачные, горькие, цветочные, возбуждающие, древесные, таинственные, цитрусовые, дымчатые, острые, еле уловимые, дурманящие, успокаивающие пряности тотчас заявляют всему миру о своем господстве здесь и без единого слова подчиняют всех и вся. Я не исключение, и с этой минуты от вольного человека во мне ничего не остается вольного. Я в плену запахов. Заколдованная, я сижу на табуретке и наблюдаю, как эта фея без колебаний выбирает нужные ей специи и стремительно отправляет их в ягодный конфитюр.

– А взвесить? – кричу я.

– Все на глаз! – отвечает бабушка.

«Точно, волшебница!» – думаю я про себя, но не осмеливаюсь озвучить вслух, дабы не спугнуть чары.

Бабушка Оля никогда и никого не пускает на свою кухню во время кулинарной магии. И только мне оказана огромная честь – я собственными глазами могу наблюдать закулисье ее кухонных таинств.