Океаны в трехлитровых банках

– Взрослым не место на кухне. Они уже разучились замечать чудо в простых вещах. Они видят в стеклянных банках всего лишь запасы на зиму к чаю. Фрося, а что видишь ты? – спрашивает меня бабушка, когда тазик с вареньем уже немного остыл и стоит на столе.

– …Я вижу, как голубика радуется знакомству с вишней, с которой они никогда не встречались, потому что росли в разных садах. Вижу, как вишня достала из сумочки зеркальце и ставит себе в волосы свадебное украшение.

– Какое, Фрося?

– Цветок белой гвоздики. Пряность, которую ты бросила в самом конце.

Бабушка улыбается, и мы ненадолго остаемся в тишине.

– В следующий раз будем делать с тобой апельсиново-лавандовое варенье, – говорит бабушка. – А теперь можешь звать своих друзей.

Я бегу на балкон и выглядываю во двор. Напротив наших окон на заборчике сидят мои друзья – мальчишки со двора. Они в ожидании чего-то.

– Готово! – кричу я.

Бабушка идет открывать входную дверь, где ее уже ждут ребята. Каждый со своей большой ложкой.

Я люблю этот двор на Подоле. У меня здесь друзья. Вообще-то со взрослыми мне больше нравится коротать время, но иногда, чтобы не стать вконец занудой и книжным червем, нужно дышать одним воздухом с детьми. Даже если они глупые, громкие и быстрее тайфуна. Мы взобрались на крышу сарая, где Анастасия Сергеевна хранит шланги, веники и прочие хозяйственные снаряжения. Здесь мы обычно собираемся, чтобы защититься от назойливых взрослых, подразнить собак и поговорить о том, что по-настоящему волнует детей.

– Со мной в одном классе учится мальчишка с фамилией Кретинин, – говорит одноглазый Степа. Глаза у него на месте, но одним он ничего не видит.

– Подумаешь! У нашего трудовика Иван Иваныча фамилия Пиндюра! – говорит Вовка. Вовка самый толстый среди нас.

– Нет такой фамилии! – говорит Аркаша – самый красивый.

– Есть! – отвечает Вовка.

– Врешь ты все! – все никак не успокоится Аркаша. – Вот у моей мамы была подруга с фамилией Тихопердова, и она так хотела сменить фамилию, что вышла замуж за первого встречного, а во время росписи выяснилось, что его фамилия – Буйнобздящий.

Мы все смеемся. Вовка, как всегда, обижается и уходит на другой край крыши.

– Фрося, когда мы поженимся, ты возьмешь мою фамилию? – спрашивает Аркаша.

– А какая у тебя фамилия? – любопытствую я.

– Новиков, – отвечает Аркаша. – А у тебя?

– Шнеерсон, – произношу и понимаю, что отвечаю на этот вопрос впервые.

– Шнеерсон? – переспрашивает Степа. – А что это за фамилия такая?

– Обычная фамилия. – говорю я.

– Да еврейская это фамилия! – возвращается к нам Вовчик.

– А разве твой дед Яков Яковлевич – еврей? – интересуется Аркаша.

– Яков Яковлевич – нет, а Янкель Янкелевич – да, – отчитываюсь я.

– Эх! Еврейка, значит!?… – и я слышу в голосе Вовчика разочарование.

– Да уж… – соглашается с ним Степа, и оба смотрят на Аркашу.

– Нам с мужиками нужно посовещаться, – сообщает Аркаша, и все трое отходят на другой край крыши.

Через пять минут после напряженного разговора Вовчик вместе со Степой спускаются вниз, оставив нас с Аркашей вдвоем.

– Мы тут поговорили. В общем, мы решили, что лучше тебе с нами не играть.

– Почему?

– Ну… Вот так, Фрося… Мы так решили.

Аркаша спускается с крыши тоже. Остаюсь одна и впервые ничего не понимаю. Ничего-ничего!

Я никому об этом не расскажу. Потому что вскоре все пойму. И сразу начну завидовать Луи Армстронгу и Луи нашему – их невозможности скрыть ото всех то, что на виду, спрятать то, что утаить невозможно: черная кожа и непослушные волосы выдают их в одночасье. Я тоже хочу, чтобы меня любили сразу и навсегда или не любили вмиг и на всю жизнь. Я не хочу увиливать и скрытничать. С этого момента, куда ни приду, буду говорить: «Здравствуйте, я Фрося Шнеерсон. Кто любит – н аправо, кто не любит – н алево».

Нужно написать эту клятву в своем блокноте, чтобы помнить об этом всегда: сейчас, завтра и когда мне будет много лет.

Глава восемнадцатая

Раз в неделю бабушка Роза спит в бигудях, чтобы следующие семь дней быть красавицей. Каждое воскресенье в девять вечера она зашторивает окна своей спальни – чтобы соседки-сплетницы не узнали о ее секрете, садится перед зеркалом и принимается за марафет. Миллион коклюшек на ее голове, сеточка для волос сверху, и на утро понедельника она всегда не в духе, всегда полусонная, с чашкой горького кофе. Зато целую неделю – красавица. По правде говоря, бабушка Роза по утрам всегда не в настроении. То есть, если вы чего-нибудь захотите от нее, дождитесь полудня, а еще лучше двух часов.

– Роза, у кого ты делаешь перманент? – спрашивает у бабушки соседка.

– Ты что?! Мои волосы кудрявые от природы!

Дедушка Янкель тоже так долго думал, пока не застал бабушку за этим делом в ванной комнате в три часа ночи. Женские штучки – это, конечно, высшая математика, скажу я вам. Сколько же на них уходит сил, времени и денег… Ой-вей!