Океаны в трехлитровых банках

Я гордилась своей бабушкой и, скажу вам по секрету, собой гордилась тоже. Я призналась ей об этом.

– Фрося, нечем гордиться! Посмотри, как много их, и мы не в силах всем помочь.

Бабушка, вместо того чтобы радоваться, с каждым днем расстраивалась все больше. О ее секрете узнали другие тети, но бабушке было все равно.

– Все же химия! – судачили старые курицы, глядя теперь на прямые – не кучерявые – бабушкины волосы.

Она не пьет натощак воду с лимоном, не делает приседания, ест наспех булки и макароны, спит по пять часов, чтобы успеть в главном.

– Розочка, родная, уймись! По твоим жилам скоро будет течь не кровь, а кофе! – дедушка очень волнуется, считая уже десятую чашку кофе, выпитую бабушкой за день.

Его беспокоило еще кое-что, конечно. Бабушка Роза от чрезмерной жалости несла несчастных собак в наш дом. Взрослые это очень не одобряли. Естественно, не так, как если бы их приносила я, но и от бабушкиной инициативы они были не в восторге. Поэтому у нее появился второй секретный чулан, только уже не в доме, а в саду, за сараем. Вначале это была одна будка, но вскоре она превратилась в большой вольер. Там находились будущие мамочки – бабушка за них особенно переживала. Я помню наши первые роды. Это была небольшая дворняжка Найда. Роды были сложными, длились всю ночь, Найда разрешила присутствовать при рождении своих детей только бабушке, на меня и других взрослых она немного рычала. Все не могли уснуть, каждый в своей комнате, в четыре утра мы сидели уже все вместе в гостиной и ждали. Ждать – самое сложное. Теперь я это знаю наверняка. Родители, сидя на диване, так и уснули, бабушка Геня стряпала на кухне завтрак, чтобы хоть как-то убить время и успокоить нервы, мы с дедушкой Янкелем находились каждый в своем углу и ждали. Ждали…

Около семи утра дверь в гостиную отворилась. Перед нами появилась бабушка Роза. Бледная, исхудавшая, она села на стул и от бессилия чуть не упала на пол. Дедушка закричал, я обняла бабушку, родители проснулись, бабушка Геня с мукой на лице и руках вбежала в комнату.

Трудно поверить, что в этой маленькой собачонке по имени Найда могло умещаться пятеро щенков. И вот мы всей семьей сидим в гостиной, на полу у камина в просторном деревянном ящике с мягким одеялом лежит Найда со своими детьми. Дети то и дело едят, их мама мирно спит, но стоит кому-то из нас пошевелиться, как она сразу открывает глаза, смотрит на детей, как будто пересчитывая их, а потом на нас, мол: «Я не сплю! Я все вижу!»

Но потом, встретившись глазами с бабушкой Розой, виновато опускает голову и, мне кажется, робко улыбается и просит прощения за свою подозрительность, недоверие и неблагодарность.

И вот однажды к нашему дому подъехала черная машина, из нее вышла женщина с чуть фиолетовыми волосами. Ее, как и любого другого человека, что постучал в наш дом, пригласили на веранду. За столом сидят бабушка Роза и загадочная гостья. Они долго о чем-то говорят. Я на дереве, пытаюсь подслушать их разговор, да так стараюсь, что падаю с ветки прямо в крапиву.

– Фрося, подойди, пожалуйста! Я хочу тебя кое с кем познакомить! – зовет меня бабушка.

Знать бы заранее, когда взрослые пригласят к себе в компанию, а когда отправят в комнату, столько бы неприятностей можно было избежать. А теперь, Фрося, мучайся от назойливого зуда!

– Фрося, познакомься с Анной Павловной. Она – президент Фонда помощи бездомным собакам.

Анна Павловна в строгом костюме, где юбка прикрывает колени, где пиджак бесформенный, в ботинках на низком каблуке. И единственное, что выдает ее любовь к собакам, – это собачья шерсть на одежде и серьги в форме спаниелей.

– Фрося, мне стало известно о вашей с бабушкой деятельности.

– Какой такой деятельности?

– Ну как же? Вы ведь помогаете бездомным собакам?!

– Так какая же это деятельность? Нужно помогать голодным. Если не мы, то кто?

Анна Павловна смотрит на бабушку, бабушка на Анну Павловну и обе на меня. Бабушке, судя по ее кривой улыбке, неловко, Анне Павловне, напротив, весело. Президент собак гладит меня своей сухой рукой за ухом, как четвероногих, я отодвигаюсь, боясь, что сейчас меня спутают с собачонкой и угостят косточкой.

– Дорогая Розочка Ароновна, рассказывайте, с какими трудностями столкнулись. – Анна Павловна всем своим видом дает понять, что готова записывать все, что скажет бабушка, в свою толстую тетрадь.

– Я даже не знаю, что сказать… – и бабушка замолкает, так и ничего не сказав.

– Я знаю! – решаюсь вставить свои пять копеек.

– Фрося, я тебя слушаю. – И Анна Павловна вправду смотрит на меня как на взрослую.

– Два месяца назад Найдочка родила пятерых щенков. Найда теперь живет с нами, но для ее деток нужно найти дом, пока они не выросли и не полюбили нас как родных, но их никто не хочет.

– Почему?

– Хотят породистых.

Анна Павловна закрывает тетрадь, кладет ее на стол. Делает серьезное лицо, которое обычно делают взрослые, когда хотят сказать нечто очень важное.

– Так, Фрося, Роза Ароновна, у меня есть идея!

Глава двадцатая