Ох и трудная эта забота из берлоги тянуть бегемота. Книга 2

Точно так же власти догадываются об истинных виновниках скандала, связанного с арестом уважаемого господина директора. Защищаться от провокаций третьего отделения не грех, но обороняться надо изящно, не подставляя власть предержащих. А вот тут переселенцы круто лопухнулись, серьезно обидев самого главного московского начальника. Да, классический путь дорог, но от этого он не менее действенен, так что, в следующий раз раскошеливайтесь, но чтобы все было тихо.

Намек на итальянца так же был прозрачен, как утренняя роса молодого поросенка — делайте что угодно, но чтобы даже тень не упала на наше достоинство и никаких заявлений о пропаже итальянца на Российских просторах.

Прощаясь с «арестантом», губернатор дал понять, что тот все еще узник, упаковав это в обертку из слов о бюрократических особенностях системы, мол, только завтра утром. Чего-то подобного Федотов ожидал, поэтому не расстраивался — власть физически не могла не попытаться указать ему на его место, а губернатор был всего лишь человеком своей эпохи.

Глядя на закрывшуюся за господином Федотовым дверь, Джунковский размышлял. С самого начала он не чувствовал в посетителе ни обиды, ни высокомерия, но не было в нем и пренебрежения.

Да, посетитель настоял на точном определении своего статуса, но сделал это спокойно, как само собой разумеющееся.

Немного резануло непривычное рукопожатие. Говорят, так вульгарно здороваются в Северной Америке. Более того, его явно по-доброму провоцировали. Зато поразили масштабы затрат на организацию школ. Странно, что эти заведения раскиданы по провинциям. Пока их четыре, но планируется увеличение. Может, попросить открыть в Москве?

Джунковский знал, что Федотов из мещан, откуда же в нем такая уверенность в собственном праве? Уверенность, которую не надо доказывать, к которой ты привык с детства, с пеленок.

«А ведь Федотов действительно не нуждается в чине, более того, ему это почему-то неприятно», — такова была финальная мысль губернатора.

* * *

К несчастью для Альберто Кавалли, основание для его «безвременной пропажи» было более чем серьезное. Инженер держал в руках рисунок стержневой лампы с полем распределения электронов, а толковому специалисту достаточно одного взгляда, чтобы ухватить идею. Если бы не это, Борис с удовольствием бы дал бы ему пинка под зад.

— Старый, все мы расслабились. Лучше скажи, ты этого итальянца можешь загрузить работой?

— А если сбежит?

— Есть одна мыслишка, но обдумать надо. Вот что, — принял решение Зверев, — я пока организую фиктивный выезд этого придурка из России, а там посмотрим. Кстати, о полковнике.

Покрутившись в коридорах Таврического дворца, Димон стал иначе оценивать сегодняшнюю монархию. Теперь она напоминала ему триединую сущность. Первая — это до икоты перепуганная бабища, в упор не понимающая происходящего. Вторая напоминала слона в посудной лавке, которому отчаянно хотелось всем настучать по голове, но было боязно порушить хозяйский сервиз. Третья пребывала в нирване беспросветной лени — авось обойдется. Триста лет нас все боялись, так и на наш век хватит.

Если говорить о ярких личностях, то среди царского истеблишмента были умные люди, искренне болеющие за державу, но таких явно недоставало, чтобы кардинально переломить ситуацию. Хуже другое — Николай II излишне доверял окружающим его «небесным» старцам. К советам умудренных возрастом прислушиваться, безусловно, следует, но именно прислушиваться, а не следовать им в большинстве случаев, как частенько делал государь всея Руси.

В итоге, Дмитрий Павлович опасений Бориса не разделял, и намеки Губернатора воспринимал как отголоски прошедшей грозы — она еще громыхает, вдали даже видны всполохи разрядов, но над головой уже синее небо.

Наглеть, конечно, не стоило, но и переоценивать не следовало. Другое дело, как именно разобраться с ретивым полковником. Проще всего «сделать заказ» местным бомбистам, и, как говорится: «Нет человека — нет проблем». Даже если исполнители попадут в лапы охранки, не беда — ничего вразумительного они сообщить не смогут.

А если полкана вербануть? Перспективы открывались приличные, но в положительный исход верилось с трудом — слишком тот был уперт. Самое главное, а существует ли «проблема Чернышева»?

— Знаешь, Степаныч, — задумчиво протянул бывший морпех, — а чем, собственно, нам может помешать это крендель? Ему дали приказ, он его выполнил, а что озлобился, так это пройдет — полученные от губернатора звездюлины просто так не забываются. Думаешь, он по своей инициативе полезет в дела наших питерских фирм? Ох, сомневаюсь я. Кукловоды его теперь и близко к нам не подпустят, ибо самим может прилететь. Осторожность, конечно, не повредит, но и торопиться смысла не вижу.

Время близилось к двум часам ночи, а друзья так и не заикнулись об окопавшемся в их рядах стукаче. Не тронули они и темы с попавшем в лапы охранки бойце. Вот что значит редко собираться.

— Димон, по последней?

— Угу, на все проблемы никакой водки не хватит, кстати, не забудь посмотреть плеер.

— А что с ним?

— Барахлит малеха, а мне надо срисовать с него пару вещичек.

* * *