Ох и трудная эта забота из берлоги тянуть бегемота. Книга 2

— Нинель, я всего лишь человек и мне не чуждо желание окунуться в атмосферу нравственной чистоты. Некоторым попам можно открыть душу, но в принципе, верить им не стоит. За редким исключением, слишком они простые ребята.

— Борис! Так нельзя говорить о служителях церкви.

— А что Борис. Борис он и в Африке Борис, — ворчливо отбрехивался зарвавшийся переселенец, — ты лучше скажи, что мне думать об умственных способностях, придумавшего весь этот кошмар с кипячением грешников? Ты только представь: одни идиоты вечно пилят дрова, другие на этих полешках вечно варят похлебку из придурков. Нинель, куда мне деваться от понимания, что если вечно жечь один единственный костер, то на эту забаву уйдет вся материя вселенной. Вся до последнего атома водорода, и все это за ради кипячения идиотов, с отклонениями в генетическом коде.

Федотову хотелось поведать Нинель об очередной гениальной идее, на которую она его только что натолкнула. Если предположить наличие некоторых, неизвестных на сегодняшний день полей, вдоль которых автоматом структурируются спирали ДНК, то мы просто обязаны предположить обратное влияние на конфигурацию этих полей со стороны белковых молекул в процессе их жизни. Вместе с тем, полей без материи не существует. Значить, эта таинственная и крайне слабо связанная с вселенной материя, пропитавшись воздействием со стороны ДНК, несет на себе слепок живого существа. Фактически это и есть душа. Не вечная, конечно, но срок существования которой исчисляется минимум миллионами лет. И как тут не вспомнить о реинкарнации? Вплыла такая субстанция с отпечатком дебила в пределы земли, и тут же вокруг нее скомпонуются гены, например, баобаба. А потом родятся стихи: «Но, если туп, как дерево — родишься баобабом, и будешь баобабом тыщу лет, пока помрешь».

Ничего этого Федотов говорить не стал, зато принялся убеждать плачущую Нинель, в том, что он полный идиот, и это ему надо жариться на сковороде, чтобы добиться прощения.

Глава 21 Даешь державный социализм

Апрель 1909 г.

— У тебя есть другое предложение?

— Нет, но Иван не предатель, — Федотов с трудом оторвал взгляд от лениво ползущей по столу мухи, — я его знаю четвертый год. Гнильцо в нем есть, но в его предательство я не верю! — Борис от души треснул линейкой по ползающей твари и брезгливо протер линейку салфеткой.

— Старый, все улики против него, ты их сам формулировал.

— Но твоя наружка ничего не показала.

— Это ни о чем не говорит. Кто сказал, что на связь Виноградов должен выходить раз в неделю? Появится компромат тут же и побежит, а мы уже две недели пасем и все впустую.

— Но мы же подбросили наживку.

— Ну и что? Мои парни не филеры, могли и проморгать. Если надо кого замочить — сделают в лучшем виде, но следить в городе…, - Димон устало махнул рукой.

Этот разговор продолжался второй час. После допросов в Таганке, а особенно после встреч с губернатором, переселенцы всерьез озаботились поисками затесавшегося к ним «крота».

Все инкриминируемое полицией Федотову относилось к двум периодам — к лету 1905-го, когда перед инженерами КБ Федотов причислил себя к социалистам, и к периоду, начиная с осени прошлого года. Это обстоятельство переселенцы вычислили практически сразу, но посчитали, что часть информации до них не дошла. Мысль, что именно в эти периоды Виноградов находился в России, первой пришла в голову Федотову. С этого момента Ивана Никитича взяли в разработку. В первую очередь проверили его контакты с Шульгиным, но ничего не выявили. Точно так же ничего не показало установленное за ним наблюдение. Понятно, что «крота» можно вычислять годами, но кто сказал, что после очередного доноса, этот кадр не побежит продавать конкурентам известные ему секреты Русского Радио? Предатель, он и есть предатель.

— Знаешь, Димон, — начал на распев Борис, — а ведь у нас есть полиграф.

— Откуда!? — возглас Зверева назвать удивлением было трудно, больше годилось определение «заорал в крайнем изумлении».

— От верблюда. — самодовольно усмехнулся Федотов, — Мы недавно испытали кардиограф, вот и мелькнула сейчас мысль — почему бы его не превратить в детектор лжи?

— Старый, сколько тебе надо времени? — «агент национальной безопасности» едва не выпрыгивал из собственных штанов.

— Готовь вопросы, психолог, испытания начнем через пару дней.

В своем мире, в самом конце 1998-го года, Федотов столкнулся с сайентологами. Эти говнюки отчаянно хотели слупить с Федотова денежные знаки, которых Борису и самому не хватало. То ли дела у сектантов шли неважнецки, то ли отнюдь не худенькой брюнетке-директрисе нечего было делать, но через пятнадцать минут ее бреда, глядя в лучистые глаза перезрелой шлюхи, Федотов нагло заявил, что прибор, с помощью которого ему пытаются морочить голову, он сделает одной левой. И, таки, сделал. Китайский мультиметр с легкостью переделывался в измеритель проводимости, которым, по сути, и являлся прибор от самого отца-основателя этой обираловки.