Ох и трудная это забота – из берлоги тянуть бегемота. Книга 2

Во всем сквозил не свойственный русской душе педантизм и бережливость. Странно было видеть перед собой еще совсем не старого «дедушку Ленина» и сравнивать его с выступающим на митингах человеком в зимнем пальто с неизменной кепкой в руке. Сегодня он на десять лет младше Федотова. Вместо привычной ленинской бородки тщательно выбритый подбородок и аккуратные усики. Вместо кепи на вешалке висит котелок.

А вот сказанное не радовало. Размышляя, Федотов отпил глоточек кофе. Сморщился — напиток давно остыл. Дал знак принести новую чашку.

Несколько минут назад перед ним сидел задумавшийся Ильич, теперь пришел его черед.

Вместо по-ленински яростной атаки, Федотов получил легкую похвалу, сменившуюся невнятным опровержением. Почему невнятным? Потому, что переселенец говорил о состоянии интеллекта рабочего класса в будущем, а Владимир Ильич, заговорил о причинах, толкающих рабочего к знаниям здесь и сейчас. Не понимает? В такое Федотов не верил, значит, его попросту послали в эротическое путешествие.

Бредовая мысль о «переводе» инженерных кадров в категорию пролетариев явно из того же путешествия, зато догмат о пособниках прозвучал вполне отчетливо.

«Пособников, блин, нашел. А подумать, что десятники здесь и мастера участков в моем времени одни и те же люди, вам слабо, товарищ Ильич? А еще пальчиком сделали. Ты бы еще средний палец показал, точно бы в ухо схлопотал», — ярился про себя Федотов.

Одновременно до него, наконец-то, стало доходить, что вопрос о пролетариате оказался совсем не частным, как ему изначально показалось, но ставящий под сомнение саму идею основного противоречия между рабочим классом и буржуазией. Получалось, что он замахнулся на святая святых марксизма и теперь оставалось только материться: «И нахрена я задал такой вопрос?!»

Федотов рассеянно помешал кофе: «А разве марксисты не обмусоливали эту тему? Наверняка, и не по одному кругу. Это у них называется дискуссия, но священную корову так и не тронули. Догматики хреновы».

Вспомнилось, как на похожую мысль высказал его давнишний приятель: «Марксисты знали о такой опасности, но корову сперва нужно купить, а потом думать, что делать с ещё не родившимся теленком». Получалось, что эту проблему сознательно не стали разрабатывать до взятия власти?! Но, почему тогда об этом отсутствуют упоминания в послереволюционный период?

«Нет, ребята демократы, не вырастает каменный цветок — не стали вы всерьез пахать над теорией. Почувствовали, что при реальном положении дел с пролетариатом легкого перехода к коммунизму не получится, и сложили крылышки. Кстати, налицо параллель с эсерами — те вообще приняли теорию, что социализмус наступит сам собой, нам и делать ничего не надо. Дебилы, блин».

Федотов впервые внимательно посмотрел на безмятежно ожидающего ответа Ленина. Получалось, что тот развел переселенца, как последнего лоха на привозе. «Ну, силен, зараза! — по достоинству оценил вождя мирового пролетариата человек из „светлого“ завтра. — Понятно, что я расслабился, но так попасться! А вот за базар придется ответить. И что в этом самое главное? Правильно! Не дать клиенту схватить мешки, но продолжать треп мы не будем, и нехрен так загадочно улыбаться, и пальчиком делать свой пф-ф-ф», — таков оказался вывод переселенца.

— Владимир Ильич, не хотите анекдот про Ленина? — Федотов отзеркалил улыбку, и тут же без паузы зачастил:

— Представьте себе московский дворик. Играя в мяч, дети разбили товарищу Ленину окно. Виновник стучится в дверь и на пороге появляется Ильич:

— Мальчик это твой мяч?

— Ой, это я случайно, дедушка Ленин.

— Ничего страшного, мальчик, но постарайся в окна больше не попадать, — с ленинской улыбкой, вождь мирового пролетариата вернул сорванцу мяч.

— А ведь мог и бритвой по глазам! — рявкнул в конце переселенец, едва не показав Ленину жест из своего времени.

— До встречи, Владимир Ильич, — резко вскочивший Федотов дружески приложил немного ошарашенного Ильича по плечу, — а о концепциях Роулза и Валлерстайна перетрем позже. Если доживем, конечно.

Не оглядываясь, Федотов сбежал на тротуар и так же беззаботно порысил вниз к реке. Сегодня был воистину замечательный день! С Бориса наконец-то спал муар пропаганды. Он давно понимал, что Ленин здесь и сейчас, совсем не тот Ильич, что сложился в его сознании. Понимать, то понимал, но окончательный перелом произошел только сейчас и это радовало.

Ленин оказался Лениным. В чем-то близким к привычному образу, но, по сути, совсем другим. Главное, теперь он стал просто человеком, а иметь с ним дело или объезжать на кривой козе, отныне вопрос тактики. Федотов порадовался, что Зверев так и не окончил очередной «пасквиль» под названием: «Что думает Железный Дровосек о русской революционной интеллигенции». Теперь Федотову было, что добавить об этой братии.

* * *