Ох уж эта Алька (СИ)

Annotation

Мачальский Дмитрий Викторович

Мачальский Дмитрий Викторович

Ох уж эта Алька

Ох уж эта Алька!

Необходимое пояснение

Специфика территории, на которой происходит действие, состоит в том, что там постоянно присутствует украинский язык. Поэтому, в диалогах часто употребляется украинские слова и целые предложения. Они поданы украинским шрифтом и без перевода (исключение сделано для "официальных заявлений"). На то есть весьма важная причина.

Первое, читать украинский текст в русской передаче - совершенно невозможное занятие. А между тем, языки эти отличаются в основном на две буквы: украинское "е", читается как "э", а "и" - читается как "ы". Всё! Все остальные отличные буквы либо редки, либо узнаваемы: "" - это "и", "'" - это "ъ", "" - это "йи", "" - это твердое "е". И при этом, если даже прочитать их чисто по аналогии с похожими русскими, произношение почти не меняется. Запоминать надо только "е" и "и".

Второе, точно такое "украинское" произношение существует в литературном русском для иностранных европейских слов, и никого это не смущает: "цинк", "мерседес".

Третье, приведенный тут диалект отличается от русского литературного минимально. А от южнорусского диалекта - так вообще не отличается. Ну и, в конце концов, весь Союз смотрел фильмы студии имени Довженко ("Щорс", например) - и все всё понимали. По крайней мере, это - не читать у продвинутых русских писателей вставки на близком душе каждого интеллектуала - английском. Но если уж какое-то слово совсем непонятно... так оно, может и мне непонятно - но как звучит!

И четвертое, самое главное. Сколько можно зубрить никому толком не нужные "европейские" языки и совершенно не знать свои, из которых состоит Большая русская культура! Так что не пугайтесь, россияне, читайте и проникайтесь не переводным языком Пушкина и Достоевского, а родным языком Гоголя.

...А вообще, причину написания этой книги и её содержание совершенно бы не отражала любая, самая точная аннотация... зато на удивление точно отражает эпиграф. Просто имейте это ввиду.

Эпиграф

"Я хочу... написать хорошую светлую книгу... о том, как один мальчик... совершил...

А тот как к этому подходит - и раз его под дых! Тот - А-А-А!! А этот ему по кумполу! Тот - У-У-У!! А этот - с катушек! А тот - ему по чайнику! А этот - по кумполу! Раз!! Гах!! Ах!! О-О-О!!!"

(Ералаш. "Встреча с писателем или Повесть о первой любви")

----

Восход Солнца в летнем лесу знаменуется радостным птичьим гомоном. Время обеда во дворе, несмотря на затяжной дождь, отмечала не менее живописная перекличка:

- Сашенька-а-а, иди уже обе-е-едать!

- Бо'гя! Бо'гя! Бегом домой, шоб я тебя щас видела!

- Алиса! Ку!-шать!

- Ромцю-у-у!!! Ромцю-у-у!!! Де ти ходиш?! Ро-о-омцю-у-у!!!

Черноволосая женщина сморщилась от последнего вопля, но пересилила себя, тяжко вздохнула и выглянула в окно:

- Ааалька-а! Ходи сти!

Выполнив материнский долг, она вернулась к плите. Из спальни "выполз" отец, слегка всклокоченный после "ночной". Принюхался, сказал "э-эх!" и включился в процесс. Он как раз успел порезать хлеб, как всегда, прижимая буханку к груди, и накидал толстые "не по-паньски" дольки на блюдо, когда входная дверь шандарахнула по косяку и явилась дочь. Мокрая, грязная по-уши... и довольная-а-а!

- Гоп! - бодро плюхнулась она на табурет. - Шо дают?

Мама, не отрываясь от сковороды, только глянула через плечо, и нерадивую доцю, будто ветром, вынесло из-за стола. Зазевавшаяся табуретка, не успела вовремя отодвинуться и грохнулась на пол, а через мгновение не успела открыться дверь в ванную:

- Ай! Твою кирибатию...

- Алька! - строго возвысил голос отец. - Веди себя прилично.

- Всдгвл... буль-буль, - заверила из ванной доця.

Через минуту, она явилась снова, уже с нормальным цветом лица и без верхней одежды.

- Ну что, коллектив, садимся? - воодушевился батя. - Люда, кончай возиться, пока ты дожаришь, мы или с голодухи помрём, или слюной подавимся.

- Та готово вжэ, - повернулась мама с шипящей сковородой в руках, но замерла на пол дороги. - Я не поняла, а тарелки хто ставыть будэ?

Алька ойкнула и подорвалась с места. Табурет, пригревшийся было под нею, с возмущённым грохотом полетел следом, словно собираясь тяпнуть хозяйку за ногу. Но куда там! Пока он прыгал и дребезжал, та уже оказалась у мойки и схватила пару тарелок. Потом подумала и потянулась за третьей... не выпуская первые две.

- Посуду не побий! Батькова дитина...

- Мам, це ти щас похвалила? - с невинным видом поинтересовалась Алька. Она таки подхватила тарелку "третьей рукой", донесла всю эту эквилибристику и удовлетворённо вывалила на стол.

- Вибатькувала... - с не менее интересным видом ответила та. - И табурет подними, а то так и сядэш... - Алька замерла на "ой", потом глянула вниз и таки подставила под зад многострадальную мебель.

- Женщины, - возвысил голос батько, - выражайтесь прилично - среди вас есть мужчины.