Ох уж эта Алька (СИ)

- Хде?! - взвились обе женщины и начали интенсивно оглядываться.

- Всю жизнь, как в анекдоте, - опечалился единственный мужчина: - "Доктор, меня никто не замечает" - "Следующий!"... Э! Тарелку не дам... - спохватился он, заметив хищное движение доченьки. - И вообще, погорельцев и потопленников полагается кормить и жалеть.

- Это кто ж у нас погорел и потоп?

- Это, доню, у них, як завжды, горило, - мама щелкнула большим пальцем по горлу, - и они гасылы.

- Обижаете! У нас трубу на последнем этаже прорвало. Со всеми вытекающими до низа последствиями.

- Да ну! И особист ваш втопывся?

- Не. Всплыло!..

Минут пять ели молча. Потом Алька не выдержала.

- Мам! А можно я опять пойду...

- Доню! Ты и так вся мокра, хоть обсохны.

- Когда я ем, я глух и нем! - назидательно продекламировал отец семейства и демонстративно принялся тщательно пережёвывать пищу.

Этого хватило еще на минуту.

- Катенька звонила, - как бы сама себе сказала мама. Папа только укоризненно посмотрел, но уж на такую тему замечаний делать не стал.

- А Толька?! - Алька сразу выпрямилась и забыла вилку на полпути ко рту.

- От него дождёшся, - буркнул папа. - И что говорила?

- Нууу... Тошнит помаленьку.

- Ох, молодёжь! Сами еще дети...

- Ну, пап! - со смыслом "да ну тебя" встряла Алька, аж подпрыгивая от нетерпения задать свой жизненно важный вопрос. - А кого ждут?! Мальчика, девочку?

- Трамвай...

- Па-а-апа!

- Гхм... Ну та звидкы воны ще знают, як другый месяц только.

- А-а-а... - глубокомысленно почухала Алька потылыцю. Потом посмотрела на остатки пищи, решила, что они того не стоят и соскользнула с табурета. - Всё, я пошла.

- Стоять! - Мама, если хотела, не то что коня, бульдозер бы остановила. - Не пдеш.

- Чого?!

- так вже змокла, як та курка.

- Ну мам!..

- Н, я сказала!

- Па-а-ап... - применила последнее средство доця, но тот только руками развёл - мол против мамы... нет приёма.

- Ну, чуть-чуть! - заныла Алька.

- От дощ кнчиться, тод ди де хочеш, - "сжалилась" мама.

- Точно? - Алька как-то подозрительно успокоилась.

- Точно-точно, - подтвердила мама.

- Та фигня вопрос! - вдруг брякнула Алька, и пока папа открывал рот, слегка ошарашенный таким смелым выражением, дочка подбежала к окну и как-то напряжённо уставилась в безнадёжно серое небо. Родители переглянулись. Прошла минута, другая... и вдруг в кухне заметно посветлело, а там и вообще - сияющая солнечная полоса вспыхнула на стене.

- Оп-па... - пробормотал отец, а мама подошла, удивлённо глянула сначала на просветлевшую улицу, потом - на доньчино лицо. Алька, улыбаясь, смотрела прямо на сияющий солнечный диск. Потом обернулась к матери и, смеясь глазами, нарочито поджала губы.

- Ну, то я пойду, - констатировала она и быстренько смылась, оставив родителей удивляться дальше.

---

Универ жил обычной жизнью. И очередная трагедия с зачётом была ничем не примечательным событием в его бурной истории...

- Я ему: "Так ми ж тльки козацьк вйни проходили"

- А он шо?

- А он: "То трэба бюло вс-- вчити", - передразнила староста группы ненавистного препода, чем на мгновение привлекла удивленные взгляды сокурсников. Если уж САМА Лида - Мисс Деловая Юбка - так выражается, то...

Грех уныния охватил студентов-географов в одном из закоулков "храма науки". Коридор кафедры, и так расположенной в лабиринте старых пристроек университета, стал казаться еще мрачнее от перспективы сдачи зачета самому Бубену.

- Да-а... Не надо было заедаться, - задумчиво покачал мелированой головой Юлик, - может, договорились бы.

- Та я те прошу! - взорвалась Софка.

Если бы у Юлика был мозг, все пирсинги впаялись бы в него от одного взгляда её истинно украинских глаз. "Дочь стэпу" София была по внешности - украинская ночь, а по характеру - татарский набег... ну или козацкий, что в сущности одно и то же.

- Той би тльки договорювався. Лучьше б хоч одна гадюка на пари ходила!

- Так я и говорю: "Зы энд", - опасливо отпрянул Юлик.

- Трындец... - печально перевёл коротко стриженый детина в костюме и при галстуке, прозванный за скромные габариты Дядей Шкафом.