Охота

– Да! Тащи эту чертову лестницу! Здесь воняет как в могиле!

Глава 33

– Ты очень меня расстроила, Эмма, – сказал Джек. – Мне казалось, я был добр с тобой. Я приносил тебе еду, одежду, обещал дать шанс. Но ты плюнула мне прямо в лицо.

– Подойди поближе, и плюну снова, сволочь!

Когда Паркер спустился в подвал снова, дорогу ему устилали длинные деревянные шпалы и приколоченные между ними ступеньки, напоминающие рельсы, по которым проходят составы грузовых поездов, доверху наполненных щебнем, углем и всем тем, что человек научился добывать из недр земли. Прежде чем увидеть великана, Эмма услышала рев многокилограммовой конструкцией по полу сарая. Джек больше не ошибется. С этой лестницей заложнице не справиться.

Великан усмехнулся, глядя на то, как в углу вьется добыча. Пташка, попавшая в силок.

– Я пришел к тебе с новостью, Эмм. Тебе покажется странным, но она действительно хорошая. Тебе наверняка не терпится услышать? – спросил Джек.

– Засунь свою новость туда, откуда вылез на свет, урод!

– Как грубо с твоей стороны, – огромное лицо приблизилось в полумраке к глазам журналистки и зашептало: Хочешь искупить свою вину? Ты ведь знаешь, Эмма, что я люблю грубо.

Прозвенел металлический смех, отражаясь от стен глубокой могилы. Земля дрожала от слов Джека.

Забившаяся в угол девушка сидела, поджав под себя исцарапанные ноги. За спиной крепкие узлы соединяли лопатки, запястья были связаны крестом на пояснице, словно перед казнью. Неимоверно долгой казнью. Позвоночник выгибался, голова вжималась в угол подвала, не позволяя упасть в лужу, под которую Джек вырыл небольшую ванну. Он сделал ее для того, чтобы часть нечистот осталась прямо в центре могилы. Эмма сама упадет в грязь лицом, великану останется лишь наслаждаться.

– Что ж, пожалуй, я все же обрадую тебя, – сказал Джек. – Твой испытательный срок прошел, Эмма! Ты остаешься здесь!

Не в силах больше сопротивляться, Эмма Пратт подалась вперед, и тело покачнулось как игрушечная лошадка, на которой малышка Эмм любила кататься в детстве. Журналистка упала животом на промокший матрас, грудь коснулась липкого пола, и лицо, как бы девушка ни кричала, погрузилось в дерьмовый бассейн. Джек все рассчитал: рот, ноздри, глаза. Эмма Пратт уперлась лбом о дно крошечного бассейна, тело сжалось, веревки, казалось, ослабли так, что руки дергались в свободных порывах. Предсмертные агонии. В последние минуты жизни, организм совершает волшебный рывок, болезни отступают, начинает казаться, что молитвы дошли до всевышнего, удается даже произнести прощальные слова. Жаль, у Эммы не было такой возможности. Стоит ей отрыть рот, как легкие заполнятся экскрементами скотины, чьи пугающие звуки будили ее по ночам.

Джек Паркер сидел на ступеньке рельс, наблюдая за происходящим. Связанная девушка не могла оттолкнуться, не могла заставить перевернуться свое тощее тело на бок. Мышцы свело, словно они застыли как кубики льда. На коже извивались красные змеи, оставленные острым шпагатом. Великан показал, что делает с теми, кто плюет ему в лицо, кто брезгует его щедростью.

– Какая же ты жалкая, Эмма. Просто дешевка, – говорил Паркер. – Столько амбиций, столько усилий, чтобы занять свою нишу в этой чертовой жизни. И куда тебя это привело, а? Вот твоя ниша, стерва! Этого ты заслужила.

Великан сменил лицо. На висках вздулись вены, в могильных сумерках он походил на дьявола, питающегося людскими душами. Он кричал, наклонившись к Эмме Пратт, словно пытаясь расшевелить ее умирающий мозг:

– Дать тебе еще один шанс? Или снова воспользуешься моей добротой, чтобы вонзить нож в спину?

Огромная ладонь с растопыренными пальцами схватила прядь волос. Журналистка вынырнула, сделав жадный вдох. Кислород не поступал в кровь около минуты, но для ослабевшей девушки этого было более чем достаточно. Еще несколько секунд, и последнее, что почувствует Эмма Пратт будет вкус животного дерьма на зубах.

– Что скажешь, Эмм? Можно ли тебе доверять?

По шее стекали ручьи грязи, смердящей аммиаком. Девушка не могла отдышаться, она кашляла, пропихивая воздух в легкие, какие отказывались его принимать.

– Ну же, Эмма! Какого черта? Где твоя тяга к жизни?

Изо рта журналистки хлынула рвотная масса, растекшаяся от груди до колен. Эмма хрипела, глотая воздух.

Толкнув окаменевшее тело, Джек поднялся. Кнопка сработала, и длинное лезвие выпрыгнуло из ручки перочинного ножа. Великан разрезал веревку на запястьях заложницы. Безжизненные конечности упали рядом с выжатым до последней капли организмом.

Паркер наступил в лужу, подойдя к журналистке.

– Пора тебе умыться, Эмма.

Он достал из темноты шланг и открутил вентиль. В глаза ударила вода. Она била с такой силой, что волосы развевались, словно на ветру, комья засохшей грязи размокали и стекали на пол. Через некоторое время Эмма Пратт стала похожа на ту девушку, мечтавшую покорить «NYT». Кожа заблестела, футболка обтянула грудь, подчеркивая славные формы. Чем не специальный репортер для запутанных дел, какие как ничто возбуждают интерес читателей?