Охота

– Нам нужно придумать новые имена, – сказал Канн. – По старым нас быстро найдут.

Брат всегда знал, что говорит. Он всегда был уверен. Во всем.

– Теперь тебя зовут Терри, понял? – спросил Канн. – А я буду, скажем, Кевином. Да. Звучит сексуально.

Канн с четырнадцати лет повторял слово «сексуально» при любой возможности. Когда считал, что сейчас самое подходящее время.

– Мне очень страшно, Канн.

– Меня зовут Кевин, болван! Запомни, и больше никогда не произноси мое старое имя!

Терри ухватился за бревно и плыл, разглядывая небо.

– Мама учила меня, как справляться со страхом, – сказал Кевин. – Надо повторять про себя: «Я смогу убежать. Меня никто не найдет. Я в безопасности».

Так Терри и поступил. Повторял защитное заклинание раз за разом, сбиваясь и начиная сначала.

– А как будут звать маму? – спросил он.

Кевин посмотрел на бревно, на котором плыла Рита, и ответил:

– А она так и останется Ритой.

Течение несло их вот уже несколько часов, кожу разъедала вода, мышцы сводило. Одна только Рита плыла и плыла на бревне, не издавая ни звука. Казалось, она заснула, Морфей посадил ее на мягкое облачко, и оно закачалось, убаюкивая.

– Еще нам нужна новая фамилия. – Кевин всегда знал, что говорит. Он всегда был прав. – Спаркс. Рита Спаркс. Сексу…

Он оборвался на полуслове и посмотрел на Терри. Брат распластался звездочкой по воде и качал головой, соглашаясь.

Вечером в полицейском участке соседнего городка Эмма Пратт, начинающая журналистка, оставила заявление. В нем она описала ужасы, которые наблюдала долгие годы в семейном домике Паркеров. Жестокое обращение с детьми. Физическое и сексуальное насилие. Похищения. Убийства. Эмма описала все, что видела собственными глазами на обеих сторонах листа, но не оставила обратного адреса, своих координат, по которым с ней могли бы связаться для дачи показаний. А впрочем, того, что нашли на ферме Паркеров, было достаточно.

Эмма все же написала громкую статью для NYT.

Когда частного фермера, Роберта Паркера, приговорили к семнадцати годам колонии, общественность подняла шум. Ему светило пожизненное, если не два. Но хорошие адвокаты, на то и высокооплачиваемые.

Спустя пятнадцать лет никто и не вспомнил о громком деле. Никто, кроме трех без вести пропавших свидетелей и жертв «кровавого фермера», как его прозвали в той редакции, где когда-то работала Эмма Пратт.

Раны, затянутые долгие годы надеждой, вновь залились кровью.

Глава 46

– Смотрите-ка! Вся семья в сборе.

Роберт рассмеялся металлическим голосом. Джон видел, как этот ублюдок помолодел, встретившись со своим прошлым. С их общим прошлым, от которого хотелось выть.

– Помнишь это чувство, Джон? – спросил великан. – Проснуться в загоне. Голым. Посмотреть на небо и проклясть его всеми известными словами. Так ты делал?

Он не ответил. Слова были излишне. Джон знал, зачем это чудовище собрало их вместе. Охота должна закончиться.

Великан подошел к Джону и сказал: