Охота на Белого Оленя

Заснул он сразу, сунув под голову сумку с бинтами; он не видел, как улыбнулась ему глазами Росомаха, неслышным шагом проходя мимо, не слышал, как Пума булькает оливковым маслом на клинок ятагана, чтоб тише выходил из ножен, и как Рыся щёлкает трофейным «узи». Вскоре легли и они - один Татцельврум, прикрыв перепонками глаза, остался бодрствовать у коптилки, да бессонный Дятел переговаривался с постами охранения.

Гиене снилось, что он снова стоит в Лесу, окружённый деревьями, а они смотрят на него. Ох, как смотрят! Он был рад попятиться, а некуда - сзади те же деревья.

Что вы уставились? Я всё сказал!

Нет, - шевелил листву ветер.

Ты охотился на людей, - шептала трава.

А вам-то что?

Ты убивал.

Я боец, но не каратель, - объяснял он. Поймут ли?… - Я детей не трогал и по женской части не марался. Всё же я человек, а не скот…

Да, человек, - промолвило раскидистое дерево, - но до скота тебе недалеко, если считаешь, что одних людей можно убивать, а других нет.

Я так не считаю… - пробовал возразить он.

Считаешь. В своей стране ты вёл себя как человек, но когда тебя звали поохотиться в чужие земли - охотно ехал, оставив имя Человека дома и прихватив только остаток совести. Скоро ты потеряешь его где-нибудь в аэропорту или забудешь в камере хранения, и на других людей будешь смотреть как на дичь - только потому, что они грязнее тебя или беднее твоих нанимателей. А человечью маску ты будешь одевать на родине, чтоб люди не пугались твоих клыков.

Хватит! - оборвал он шум деревьев. - Не вам меня учить!

Не нам… не нам… - затихал Лес и Гиене стало вдруг страшно - то, что говорило с ним, исчезло, но слова всё звучали в голове; он побежал, запнулся о корягу, но успел смягчить падение, выбросив руки - и ладони заскользили по закраине ямки со стоячей водой; из водяного зеркала к нему метнулась оскаленная морда в жёсткой шерсти и остановилась нос к носу - тут он понял, что видит себя, закричал, вскочил, сжал голову ладонями…

- Э, ты чего? - потрясла его за плечо Росомаха, когда он с криком проснулся и сел; он встрепенулся, сбрасывая с себя её ладонь:

- Отвянь! без тебя тошно…

- Лес мудрит над тобой, - покачала она головой, глядя печально и понимающе; куда девалась давешняя крутота?

- Чего это ты разлеглась тут - для тепла поближе? Ведь не холодно, сощурился он, а сердце всё не унималось, всё стучало изнутри в рёбра.

- Да так, - беззаботно тряхнув волосами, она поднялась и стала заправлять гриву под платок. - Скоро время, пора… Рыська, вставай, - она потормошила подругу.

С лёгкой росомахиной руки зашевелился весь лесной табор, спавший вповалку; Олень встал чуть раньше - они с Рысем проверяли оружие.

- Доктор! Бобёр! - вопль поднял Эву, и Волчок тоже вскинулся; бегом несли кого-то на носилках, а Бобёр, мгновение назад спавший, уронив голову на стол, уже спешил навстречу, заправляя дужки очков за уши.

Маленькая Выдра бессвязно бормотала, металась, задыхаясь, мордочка у неё странно розовела.

- Из реки напилась. А мать-Выдра… - Барсук безнадёжно махнул рукой.

Бобёр засопел - его родня и детишки тоже были на реке.

- Мы всех упредили насчёт водопоя… И водозаборный насос застопорили.

Что с ней?

- Давайте зонд, - буркнул Бобёр, - и раствор марганцовки. Эва, помоги - надо промыть желудок. Быстро ей метиленовую синьку - в вену, пятьдесят кубов. Многие пострадали?

- Да - их несут сюда.

- Бегите к Оленю, - вскинул глаза Бобёр. - Надо разрушить Бобровую Плотину.

- Да как же ?! - оторопел Барсук. - Строили-строили…

- В реке отрава, что-то цианистое. Выше плотины яд накапливается надо дать воде сойти, смыть всё это. Пить только из родников. Ну?!

От новости, принесённой Барсуком, Гиену замутило, и он невольно плюнул, словно во рту уже запахло горьким миндалем. Ну, принц…

- Й-ад? - Заика облизнул жёлтые зубы. - Живод-дё-ры, п-паскуды…

П-пашли, ребя!

Пришлось пересмотреть планы - часть народа Олень отправил на расширение стока в Плотине, а Росомаху с её девчатами бросил на поиски отравителей вверх по течению. Расставание отрядов было коротким и деловым хлопки по плечу, быстрые рукопожатия, проверка связи, затяжка ремней;

Росомаха - замоталась так, что одни глаза на лице - протолкалась к Гиене и серьёзно дала руку.

- Свидимся - сочтёмся.

- Договорились.

Винтом завертелся Волчок, зыркая то на медпункт, то на Оленя - его разрывало и драться, и не оставить Эву; равновесие страстей нарушил Заика:

- Волчара, б-браток, д-давай с нами! Мы их г-голыми руками…

- Ага! - тявкнул Пудель. - Устроим шорррох! - в звонком его голосе послышалось рычание диких предков.

- Иди, - поймав его взгляд, кивнул Олень.

***

- Боевые вертолёты на подходе, Ваше Высочество! - козырнул радист;

Джуанин, обнажённый по пояс и разутый, сидел на табурете, и внимательный медик делал ему акупунктуру - чтобы снять нервозность и усталость, а медсестра массировала активные точки на ступнях.

- Перед посадкой пусть пройдут над Лесом, - велел принц, - но пока не стрелять.