Охота на Бугимена

Настоящего медового месяца не получилось – следующий семестр у Кары начинался очень рано. Зато мы провели изумительные выходные в уединенном домике в горах Западной Вирджинии, а потом вернулись домой, упаковали мое добро и переехали в нашу новую квартиру в Роланд-парке, в сорока пяти минутах езды от Эджвуда и в нескольких кварталах от университета Джонса Хопкинса.

К середине января мы уже привыкли к новому распорядку: с утра до вечера у Кары шли занятия в кампусе, лишь в пятницу занятия были только с утра. Я же все время проводил в нашей новой квартире: писал рассказы, работал над новым выпуском журнала. Долгие дни наполнялись покоем и одиночеством, и у меня было время подумать. Так что, совершенно естественно, мысли мои нет-нет да и возвращались в Эджвуд.

Со времени убийства Кэссиди Берч в ночь на Хэллоуин прошло десять недель, и, если не считать пальбы, которую устроил Мел Фуллертон, в городе царил покой. Мела пока отпустили под залог, и он, по словам Карли, сидел дома не высовываясь. Но, в общем, вся эта история – сплошная жуть, особенно если взглянуть на открывшиеся новые сведения: оказалось, что Ронни Финли завел шашни с женой Мела. Естественно, многие в городе не верили, что убийство было непреднамеренным.

Мне понравилось гулять после обеда; я укутывался потеплее и бродил, бродил… Это помогало организовать мысли. Во время таких прогулок я частенько прокручивал в голове ситуацию, которая сложилась в Эджвуде. Карли регулярно подбрасывала мне информацию, но по делу Бугимена расследование шло ни шатко ни валко. Время от времени появлялись сообщения: ночью видели незнакомца, или кто-то подглядывает в окна… Неделю назад сосед Карли пожаловался в полицию на сотрудника балтиморской энергосбытовой компании, который проверяет счетчики: мол, подозрительно он как-то шастает. Однако в целом все было тихо. Я поддался искушению и сходил в балтиморскую Библиотеку Еноха Пратта, где меня затянуло: пять часов изучал микрофиши газетных статей, искал информацию о последних убийствах в Пенсильвании, Делавэре и Вирджинии. Ведь если в Эджвуде убийства и прекратились, то это совсем не значит, что Бугимен не переехал куда-то и не принялся за старое на новом месте. Домой я вернулся в тот день с пустыми руками и почти ослепшим.

Почему убийства внезапно прекратились? Чего ждет Бугимен? Выжидает удобного момента для удара? Или он в конце концов оставил нас, уехал из города? А может, его посадили за какое-то преступление, не связанное с убийствами?..

Я прекрасно понимал, что детектив Харпер круглые сутки задается этими же вопросами и у него несравненно больше данных для ответов, но не искать ответы я не мог. Бугимен стал частью моей жизни. Именно во время долгих полуденных прогулок – с Брюсом Спрингстином и «Роллинг Стоунс», орущими в наушниках – у меня и появился замысел книги об этих убийствах. Если мой бывший сосед Берни Джентил прав, время продолжит свой ход, люди в Эджвуде будут жить своей жизнью, и память о четырех погибших девушках угаснет. В конце концов все сведется к примечанию, к сноске в конце книги истории города. По-моему, несправедливо.

В последних числах месяца к нам в гости приехали мои родители. Отец ввалился в квартиру, держа под мышками два огромных бумажных пакета, из которых чуть не сыпались покупки – «Прихватил кое-что в продуктовой лавке». Мама привезла подшивку «Иджис» за последний месяц, а также последний выпуск «Ридерз Дайджест», где «отметила все интересные статьи» для сыночка. Мы вчетвером уселись за поздний обед – суп и бутерброды – на маленькой кухоньке и поделились последними новостями.

Дэвид Гуд, мой сосед с Тупело-корт, обручился с девушкой, с которой познакомился в колледже. Тэл Тейлор, старый школьный друг, недавно перешел на новую работу в «Ю-Пи-Эс». Норма Джентил слегла в больницу – снова грыжа беспокоит, но вроде бы пообещали хорошо подлатать. Мама радостно сообщила, что странных телефонных звонков больше нет, и тут же перекрестилась – чтоб так оно и было. О Бугимене родители не сказали ни слова – не знаю, договорились ли они об этом или просто так получилось. Я чуть было не сболтнул, что подумываю написать книгу об убийствах, однако вовремя прикрыл рот – не хотелось портить всем настроение.

Перед отъездом тем же вечером мама чмокнула меня в щеку и сунула в карман рубашки конверт с пятьюдесятью долларами – «как-нибудь сходите с Карой пообедать». Я попытался вернуть деньги, но она и слышать об этом не пожелала. Отец неуклюже попытался обнять меня, когда я проводил их до машины, и сел за руль. Пять минут спустя, когда они уехали, я все еще чувствовал его лосьон после бритья на своей рубашке. И уже безумно по ним скучал.

5