Охота на Бугимена

МИСС РИГГЗ: Тогда за меня решили родители. Нас тогда просто завалили просьбами об интервью, и они опасались, что это для меня чересчур. А еще они не хотели, чтобы какие-то мои слова спровоцировали преступника. Этого они до сих пор боятся.

ОЛБРАЙТ: Ты не думаешь, что он может за тобой вернуться?

МИСС РИГГЗ: Иногда опасаюсь, но тут я доверяю полиции. Они молодцы. Я знаю: они следят, защищают меня и мою семью.

ОЛБРАЙТ: Что тебе больше всего запомнилось о нападении и том человеке?

МИСС РИГГЗ: Он был… какой-то не такой. За все то время он не издал ни единого звука, только дышал. А глаза, которые я увидела сквозь прорези в маске, были мертвыми, совсем ничего не выражали. Я до сих пор их порой во сне вижу.

Мисс Райли Холт, лучшая подруга Кейси Робинсон

ЧИЗМАР: Назови что-то одно, связанное с Кейси, о чем ты скучаешь больше всего.

МИСС ХОЛТ: Одно – слишком трудно, назову два. Во-первых, не хватает ее улыбки. Она никогда не улыбалась неискренне или делано. Только по-настоящему. На искренность улыбки Кейси можно было рассчитывать, не сомневаясь. А второе – ее щедрость. Она всегда делилась последней жвачкой из пачки, всегда.

7

О страшной новости двумя днями позже мне сообщил отец. Я долго потом бродил, пытался осознать смысл происшедшего; тем же вечером поговорил с Карли, и она восполнила все недостающими деталями.

Накануне поздно ночью отец Наташи Галлахер выскользнул из постели – тихо-тихо, чтобы не потревожить спящую жену, обулся и тепло оделся. Из дома он вышел через сдвижную дверь, в лес пошел с фонариком. Дойдя до места, где обнаружили тело дочери, бросил фонарик на землю и вынул из кармана зимней куртки револьвер тридцать восьмого калибра. А потом сунул ствол себе в рот и нажал на спусковой крючок.

8

В первую пятницу марта я съездил в Эджвуд и провел день дома с родителями. У них скопилась целая пачка моей почты, которую почтовое отделение не перенаправило мне по непонятной причине, а еще отцу была нужна помощь – починить водосток, большой кусок которого сорвало с крыши недавней бурей. Когда мы сделали работу и вернулись в дом, мама уже приготовила для нас кружки с горячим шоколадом и поставила на обеденный стол. Мы месяц не виделись, и было здорово просто сесть и поболтать; очень мне не хватало наших посиделок. А еще не хватало их родных лиц. По телефону мы говорили несколько раз в неделю – обычно после ужина, когда они устраивались рядышком смотреть телевизор в цоколе. Но по телефону – это не то… Дом выглядел спокойнее, чем обычно. Перед отъездом я сунул нос в свою бывшую комнату. Отсутствовал я всего ничего, а комнату уже переделали в гостевую спальню. Без моего рабочего стола, книжных полок и постеров на стенах там было пусто и уныло.

Сразу после пяти мама объявила: пора готовить ужин. Заверив ее в третий раз, что я совершенно точно не могу остаться, я обнял родителей и отправился по своим делам. Потому что существовала и третья причина, по которой я приехал в Эджвуд в тот день, и причина эта находилась на Сороковом шоссе.

Когда я свернул на парковку к «Джованниз» незадолго до полшестого, в свете фар плясали снежинки. Поспешив войти, я сомневался, что пришел первым.

И действительно, детектив Лайл Харпер меня уже ждал. Одетый в коричневый костюм, он выглядел точно таким, каким я впервые увидел его по телевизору – может, тогда он был чуть полнее. Когда я подошел к столику, он разговаривал с официанткой. Та приняла у меня заказ и исчезла.

Несколькими днями раньше я приятно удивился, когда Харпер принял предложение со мной пообедать. Я вовсе не был уверен, что он не ответит отказом; а еще я и сам не знал точно, зачем пригласил. Просто последнее время у меня в голове витала одна мыслишка, и я решил ее осуществить.

Первые полчаса или около того мы с аппетитом жевали брускетту и моллюсков, поговорили о делах семейных, о моей новой жизни женатого человека и статье, которая вышла в «Иджис» неделей раньше. Никогда прежде я не видел детектива таким расслабленным. Прямо перед тем, как принесли наши заказы, Харпер даже отпустил шуточку по поводу моих частых поездок вокруг домов жертв. Не успел я произнести что-нибудь в свое оправдание, он подмигнул, как в тот день в машине, и расхохотался.

Когда принесли главные блюда, мы заговорили о деле, о Бугимене. По понятным причинам заговорили тише.

– По словам Карли, на Ллойда Беннета ничего серьезного нет, – закинул я первую удочку.

– Пока нет, но он еще в разработке.

– Алиби у него по-прежнему никакого?

Харпер сунул в рот кусок лазаньи.

– Мы еще проверяем его рассказ. Интересный парень. Определенно будем за ним присматривать.

– Видел его фото в новостях. Неплохо подходит под описание.

– С другой стороны, не так уж и хорошо.

С этим трудно было поспорить.

– Прискорбно, что в «Сан» появилась эта дрянная редакторская статейка, – пособолезновал я ему. – Вот уж злобный пасквиль!

Харпер лишь пожал плечами.

– Такая работа, я привык. Так сказать, издержки производства.