Охота на демиурга

...Императрица сидела в кресле и вязала что-то для малыша. Ана начала вязать, чтобы отвлечься от чужих мыслей и ощущений, которые преследовали её теперь даже тогда, когда рядом никого не было. Так на Дориану влиял Интамар. Он, как и мать, должен был родиться эмпатом, только чуть более сильным.

Эдигор остановился возле своей беременной жены и опустился перед ней на колени.

Дориана подняла глаза от вязания и улыбнулась. Они часто сидели так, вместе, и молчали. Императору всегда было комфортно и спокойно рядом с женой, а сама Ана могла бы сказать, что Эдигор - единственный человек, которого она понимает и так, безо всякой эмпатии.

И если бы их спросили, почему у них такие крепкие и душевные отношения, Дориана и Эдигор ответили бы: "Потому что мы так захотели".

И это было правдой. С самого первого дня, когда Ана поселилась в Лианоре, они пытались построить свои отношения и сделать их именно такими. Доверие, уважение, поддержка... Была ли здесь любовь? Как сказал Дориане однажды Эдигор, всё зависит от того, что понимать под этим словом. А ещё - от того, во что ты хочешь верить.

- Я горжусь тобой, - прошептал император, положив руку на колено жены. - Никем я не гордился так, как тобой, Ана.

- Что-то случилось? - спросила девушка, убирая вязание на столик. - Почему ты вдруг заговорил об этом, Эд?

Он вздохнул.

- Я столько всего говорил тебе все эти годы. Как нужно держать спину, как правильно пользоваться столовыми приборами, какое платье надеть на приём к Старшему лорду, а какое - к Младшему. Как правильно смеяться, как разговаривать со слугами, какие книги читать в первую очередь, что можно рассказывать в письмах, а что нет. Я учил тебя, Ана, воспитывал, я отчитывал тебя и иногда хвалил. Но ни разу не сказал, что горжусь тобой. Ты, маленькая девочка, сумела убедить весь Эрамир в том, что императрица не просто может, она должна быть мирнарийкой.

- Ещё не весь, - улыбнулась Дориана, сжав в руке ладонь Эдигора. - У меня пока есть недоброжелатели.

- У меня они тоже есть и всегда будут. Совсем без них невозможно. А знаешь, что меня всегда восхищало больше всего?

- Что?

- Твоя эмпатия. Находиться с подобным даром в постоянном окружении людей действительно очень сложно. Как ты не сошла с ума под таким количеством чужих эмоций?

Подавшись вперёд, Дориана осторожно обняла мужа, и он погладил её по голове, словно утешая и защищая. Как если бы она по-прежнему была просто маленькой мирнарийской принцессой.

- Ты говоришь так, будто собираешься куда-то надолго уехать.

- Так и есть, - он грустно улыбнулся и начал рассказывать.

Императрица слушала его, не перебивая. Она не задала ни единого вопроса, пока Эдигор рассказывал ей про свою другую жизнь. Только прижималась к груди и обнимала обеими руками.

А когда Эдигор закончил свой рассказ, Дориана подняла голову и сказала, глядя своему мужу прямо в глаза:

- Я знала, что ты не такой, как остальные. Другой мир... кто бы мог подумать.

Он рассмеялся.

- Пожалуй, действительно никто.

- Что ты собираешься делать?

- Как и всегда, Ана, - Эдигор, улыбнувшись, погладил её по щеке. - То, что должен.

- Два мира, - вздохнула Дориана, по-прежнему смотря на императора очень серьёзно и немного печально. - Два долга. Две жены. Какой долг важнее, Эд? Я не могу представить, что ты в итоге выберешь, но, наверное, ты должен выбрать?

- Нет, Ана, - Эдигор встал с пола, продолжая прижимать к себе императрицу, а затем опустился в кресло, усадив Дориану на колени. - Не я буду выбирать. Ты.

И рассмеялся, услышав её тихий удивлённый вздох.

... Чуть позже, когда Эдигор возвращался в свои покои, чтобы вымыться и переодеться перед ужином, он наткнулся на Ленни. Девочка поднималась по лестнице, направляясь, видимо, к Аравейну.

- Здравствуй, - сказал император, улыбнувшись. - А я думал, ты не пользуешься лестницами.

- Добрый вечер, ваше величество, - Ленни кивнула. - Порой врываться к кому-то в комнату без предупреждения означает приобрести вечного врага.

Некоторое время Эдигор рассматривал девочку, словно пытаясь найти в ней то, чего не замечал раньше, но всё было как всегда - невзрачное платье, тяжёлые башмаки на ногах, похожие на огромные ореховые скорлупки, прямые тёмные волосы, очень спокойные и серьёзные карие глаза. Ленни встретила взгляд императора прямо, не таясь.

- Ты считаешь меня жестоким, Ленни?

Девочка удивлённо моргнула.

- Что?.. К чему вы это, ваше величество?

- Эллейн ведь рассказывала тебе обо мне. Ты знаешь, как я с ней поступил. Так что, Ленни? Ты считаешь меня жестоким?

На одну секунду взгляд девочки дрогнул, словно в смятении перед какой-то настойчивой мыслью, но затем вновь окаменел.

Эдигор даже не заметил, как непроизвольно сделал шаг вперёд - с таким нетерпением он ждал ответа Ленни.

- Нет, ваше величество, - сказала она наконец очень тихо. - Я не считаю вас жестоким.

- Но то, как я поступил с Элли... Я ведь использовал её. Я знал, что она страдает, но даже не нашёл в себе сил извиниться. Я раз за разом требовал от неё всё больше и больше, вместо того, чтобы сказать: хватит, довольно, перестань, возвращайся.