Охота на Гитлера

– Типичная буржуазная трусливая демагогия, – отчеканила она. – От того, что страус прячет голову в песок, желающих его сожрать меньше не станет.

– И кто же это хочет меня сожрать!? – язвительно сказал Зельц.

– Полицейские, фашисты, правительство и лично рейхсканцлер Гитлер.

– И когда он хочет меня сожрать? – криво усмехнулся Зельц. – На обед, на ужин или на завтрак? Он вообще-то вегетарианец.

– Трус! Ты даже какого-то вонючего полицейского испугался!

– Чего это я испугался? Я не пугался! И вообще, когда я вчера записывал Гитлера, я не заметил, чтобы он хотел меня съесть! А вот вы, похоже, только об этом и мечтаете!

– Тише, тише, не будем кричать, – примирительно сказал Шнайдер. – Не стоит горячиться, эмоции застилают разум и мешают нам принять верное решение. Расскажите мне просто, что говорил Гитлер, это же не секрет, верно?

Зельц недовольно посмотрел на него, потом на Кэт.

– Не особый, – подтвердил он.

– А где вы его записывали? За обедом?

– Да, – кивнул Зельц.

– Про что сегодня шла речь?

– Про театр, Гитлер хвалил балет.

– Прекрасно, – еще шире улыбнулся Шнайдер. – А что еще?

– Про погоду, Гитлер был недоволен качеством предсказания погоды.

– Хорошо, хорошо, – кивал Шнайдер. – А про передвижения войск что-нибудь говорил? Что-нибудь про боевые операции?

– Нет, кажется, – сказал Зельц задумчиво.

– В любом случае хорошо, – Шнайдер потрепал его по плечу. – Спасибо большое.

Зельц польщенно улыбнулся.

– Знаете что, – сказал Шнайдер. – Это все очень важно, что вы пересказываете, если бы вы еще могли бы добыть для нас стенограмму…

– Нет, это не разрешается.

– Слушай, ты мужик или половая тряпка?! – закричала на него Кэт. – Что ты трусишь, как заяц?! Посмотри на себя: здоровый молодой парень, такие как ты, идут под пули, совершают подвиги, воюют под огнем пулеметов и танков, и побеждают. А ты? Тыловая крыса! Мы с полковником Шнайдером каждый день рискуем, что нас разоблачат и заживо сожгут, а ты, как флюгер, все ищешь, куда ветер дует!

– Кэт, Кэт, успокойся, девочка, – попросил Шнайдер. – Мы все поняли, да. Герр Зельц очень опасается за свою жизнь. Вполне понятное стремление.

– Да что это за жизнь такая – ссаться от страха перед каждым полицейским?!

– Да кто ты вообще такая, русская стервозина?! – взорвался Зельц. – Пришла сюда, тебя никто не звал, и учишь меня, как мне надо жить? Ты – смелая? Конечно, если мозгов нет – будешь смелой. Я универ кончил на отлично, я не для того там пять лет толком не жрал, чтобы из-за какого-то Сталина подыхать в гестапо. Что ты вообще от меня хочешь?!

– Тихо! – приказал Шнайдер. – Все, пожалуйста, Кэт, на этом – хватит, – Шнайдер потрепал ее по руке. – Ясно?

– Ясно, – буркнула Кэт.

– Видите, герр Зельц, – сказал Шнайдер назидательно, – вот перед вами пример, как можно жить. И мне кажется, что жизнь фройляйн Хоффнунг гораздо интереснее и насыщеннее вашей.

– Я уже сказал – не надо меня учить жить, – попросил сердито Зельц.

– Действительно, вы же уже очень взрослый человек, тем более с высшим образованием, да еще и с отличным. К чему вас учить? Вы мне лучше расскажите, почему нельзя выносить документы?

– Государственная тайна!

– Прямо уж и тайна! – возразил Шнайдер. – А работа на дом? Имеете вы право проявить усердие? Что, скажете, никто из вас никогда не работает дома?

– Работают, – неохотно согласился Зельц. – Например, у Брюге часто жена в ночную смену работает, так ему приходится рано домой уходить.

– Вот видите! Значит, и вам можно! Скажете, что у вас язва, вам врач велел питаться по режиму. Кстати, будьте внимательны с питанием, очень вам советую. В рейхсканцелярии, я слышал, кормят паршиво. Береги желудок смолоду!

Зельц улыбнулся.

– Мне кажется иногда, что вы меня усыновили, – сказал он.

Шнайдер и Кэт засмеялись.

– Прошу прощения, если вмешиваюсь слишком активно в вашу личную жизнь, – сказал Шнайдер. – Вы знаете, у нас в Советском Союзе так принято. Кстати, а вам тут в Берлине не скучно? Вы же тут один, друзей нет, родных тоже. Вам не скучно?

– По-всякому бывает, – сказал Зельц. – Работы много, особо скучать некогда.

– Понимаю, понимаю, – покровительственно засмеялся Шнайдер. – Фюрер столько трындит, что только успевай записывать. Знаете что – в следующий раз встретимся у меня. Посидим вместе, поболтаем, музыку послушаем, в шахматы сыграем. Вы в шахматы играете?

– Когда-то играл, – неуверенно сказал Зельц, – еще в училище.

– Ээээ, дружище! Шахматы – великая вещь, развивают похлеще университета! Советую заняться – очень может пригодиться в жизни. Впрочем, смотрите сами, – Шнайдер затушил сигарету, основательно раздавив ее в консервной банке. Кэт, ты в шахматы играешь?

– Предпочитаю спорт, – отозвалась сердито Кэт.

– Спорт? – Зельц недоуменно посмотрел на нее.

– Бег, лыжи, коньки.

– А, ну да, – кивнул Зельц. – Я слышал, в России много уделяют внимания воспитанию спортсменов.

– У меня первый разряд ГТО, – заметила Кэт.

– Чего разряд? – не понял Зельц.

– Неважно, – вмешался Шнайдер. – Кстати, нам всем будет удобнее всего встречаться у фройляйн Хоффнунг: она тут недалеко живет. Ты не возражаешь? – спросил он Кэт.