Охота на гончих

Последнее слово прозвучало особенно ядовито. Ульф снова вздохнул и повиновался, втайне радуясь, что легко отделался. Хотели бы выгнать – даже войти бы не дали. Головомойки ему, понятно, никак не избежать, наверняка еще и монетой звонкой накажут, но… «Хоть в караул на три ночи подряд, – пронеслось в голове у норманна. – Небось за дело. Могли и пинка дать. Вдругорядь и шагу от госпожи не сделаю! И за утрешний ор повинюсь в первую голову». Тихоня заерзал на тюфяке, хрустя соломой. Повиниться-то можно. А вот объяснить, с чего это он так разошелся?.. Ну не сплетни же пересказывать, да еще и пьяные! Ульф недовольно тряхнул головой. Он был человек простой, с такими же простыми понятиями и правду от кривды отличал не всегда. Абы кому, ясно, на слово не верил, но зато и терялся, когда достойные мужи возводили друг на друга напраслину. Так начнешь судить да рядить – только сам же запутаешься. «Прощения попрошу, а там поглядим, – наконец решил Тихоня. – Может, госпожа и забыла уже, из-за чего весь сыр-бор начался. Ей-то небось пуще меня на орехи достанется». Успокоив себя таким манером, Ульф потянул с плеч плащ, прислушиваясь к урчащей пустоте в желудке. Вспомнил, что, кроме утренней каши, за весь день ничего не ел, бросил осторожный взгляд в сторону перегородки, из-за которой доносились голоса хозяев, и вынужден был признать, что ужина дождется еще не скоро.

Лорд Мак-Лайон мерил шагами комнатку, раздраженно жестикулируя и вслух вопрошая неизвестно кого – сколько ему еще терпеть и «талдычить как попугай о том, что знают даже малые дети». Стыдил легкомысленную супругу, вспоминал ее былые «достижения», пугал норманнской кровожадностью… Леди Мак-Лайон сидела перед мужем на табурете и шмыгала носом. Вид у беглянки был жалкий и очень-очень виноватый.

– Милый, ну я же хотела как лучше, – пролепетала она в очередной раз, и королевский советник мученически застонал.

– Лучше для кого? – прошипел он. – Для тебя? Для меня? Для Тихони?.. От слободы до подворья конунга – какой-то час ходу! Не дождался бы тебя болящий, что ли?

– Но я же тебе говорила, старик был совсем плохой, а мне…

– А тебе и в голову не пришло мужа предупредить? Я без того не знаю, за что хвататься, а тут еще и это! Трудно было хоть кого с запиской послать, чтоб мы не беспокоились?

– Да я хотела…

– Вижу!

Нэрис вновь шмыгнула носом:

– Я правда собиралась, Ивар! Но они ведь неграмотные, писчих принадлежностей в доме не держат, а деньги все на лекарства ушли, на бумагу уже не осталось…

– А мальчишку того, что тебя провожал, почему не отправила? Уж конунгово подворье долго искать не надо. Довели же они тебя как-то – Снорри этот и второй, мордастый? Кто он такой, кстати говоря?

– Соседский сын. За Малин ухаживает, – едва не плача, отозвалась супруга. – Так ведь его днем дома нет, а Снорри… Ивар, ну не сердись, пожалуйста.

– Сержусь, – отрезал лорд. – И буду сердиться! А если Ульф тебя сызнова проворонит – его выгоню к чертям собачьим, а тебя таки во Фрейхе запру! Нэрис, ну сколько можно? Сколько тебе лет? Сколько я буду… – Он, прервавшись на полуслове, посмотрел на жену и махнул рукой. – А, все равно ведь без толку. Тебе что говори, что нет.

– Ивар! – уже в голос всхлипнула та. – Ну я же не нарочно! Я думала обед приготовить, сказала Тихоне, что мне надо на рынок, а он как пошел орать! Ну, я и… думала, за час обернусь… Хотела мяса купить, корзинку новую… А потом Малин и ее батюшка… Да ты хоть представляешь, сколько там возни? Врагу клинком кровь отворять невелика задача, а ты больному попробуй – да еще когда все его семейство на локте виснет. Не могла же я его там бросить? От грудной лихорадки в три дня, бывает, сгорают, а он старый совсем, жена больная, четыре дочки… – Она утерла кулаком злые слезы и вскинула голову. – Без толку, да! Потому что ты молодой и здоровый, у тебя Творимир есть, и король Шотландии за тебя горой!.. А у того торговца – только он сам да его пирожки, без которых вся семья с голоду опухнет! Сегодня я с ними осталась и завтра останусь, коли надо будет, потому что нельзя по-другому, понимаешь?.. Нельзя!

Ивар молча смотрел на жену. Она сейчас напоминала ему маленького, растрепанного воробышка, которого и согнать бы со стола, да рука ни у кого не поднимется. «И ведь так каждый раз, – с грустью подумал глава Тайной службы. – Знаешь, что прав, а стоишь перед ней дурак дураком и слов подобрать не можешь». Он передернул плечами и сухо сказал:

– Надеюсь, мои нервы были потрачены не зря. Выживет?

– Должен, – сквозь слезы улыбнулась Нэрис. – Прости, милый… Но ведь все к лучшему, и я не с пустыми руками вернулась!

Леди Мак-Лайон робко взглянула на мужа исподлобья и увидела, что он улыбается.

– Ну, – сказал Ивар, – несколько дюжин пирожков лишними точно не будут. Мальчишка и про завтра что-то бормотал – ты им за месяц вперед заплатила, что ли?