Охота на гончих

Рыжий ярл поднял руку, призывая к тишине.

– Отчего соглядатаи молчат, выяснить надо, – сказал он, – да только как бы не опоздать. Лучше впустую три дня грести, чем погребальную ладью готовить.

– Хочешь догнать отца? – подался вперед Рагнар. – Так ведь почти двое суток прошло. Не проще ли тогда голубя отослать, чтобы конунга на побережье задержали? Он все равно по берегу идет.

Рыжий кивнул:

– Отошлем. Но Олафа попробуй задержи. Лучше вдогон. Не перехватим, так хоть защиту усилим…

Молчавший доселе Гуннар пытливо взглянул на соратника:

– Думаешь, стоит? А ежели он, – пренебрежительный кивок в сторону лорда Мак-Лайона, – на пустом месте панику развел?

– Если так – ответит, – равнодушно сказал Ингольф. – Только вот как бы нам с тобой раньше отвечать не пришлось. Железное Брюхо под стать своему конунгу. Могли и договориться.

Могучий ярл с сомнением покачал головой, но спорить больше не стал. Прикинул что-то в уме, поднял голову:

– Ладно! Чего впустую языками трепать? Харальд, созывай дружины. Я в порт. До рассвета не управимся, но к полудню, если постараться…

Старший сын Длиннобородого, не дослушав, откинул складку полога и вышел. Гуннар поднялся следом. Сэконунг подавил тяжкий вздох.

– А мне сидеть, как сидел? – проронил он. И посмотрел на тестя исподлобья. – Поведет-то кто? Харальд? Или сам пойдешь?

Ивар, все так же сидящий на сундуке, повернул голову. Его этот вопрос интересовал едва ли не больше, чем Эйнара. Рыжий ярл мотнул головой:

– Берген пустым бросать нельзя. Ярлы останутся. И ты, сэконунг, останешься тоже. А Харальд… Харальд старший. Случись что с Олафом, ему трон держать.

«Ловко выкрутился, – подумал советник. – И родню не обидел, и страну не забыл. Харальда только пусти пострадать за отечество. Но кто же тогда?..»

– Рагнар, – услышал лорд, – собирайся. Кроме тебя, больше некому.

Глава 21

Утро настало тихое, солнечное. Белый пушистый снег слепил глаза, заставляя щуриться, хрустел под ногами. Вверху густо синело небо – безмятежное и холодное.

– Такой погожий день, – вздохнула Нэрис. – Совсем не для похорон.

– Для них, милая, любой день – не лучший, – отозвался муж. Лорд и леди Мак-Лайон стояли у крыльца большого дома, наблюдая за приготовлениями. Похоронная процессия вот-вот должна была отправиться. – Какие, однако, затейники эти норманны. Лодка хорошая, денег стоит, а они ее в землю. Не все ли равно покойнице, в чем лежать?

– У всех свои обычаи. И, между прочим, «похороны» лодки – из них из всех самый безобидный.

– Это ты про животных, которых сейчас резать будут?

– Если бы! Кое-где на севере не только зверей, но и жен с рабынями вслед за усопшим отправляют, – с осуждением в голосе сказала Нэрис. – Мне папа рассказывал. Но то, конечно, если покойник знатный да богатый… Кстати, мужья вот за женами на тот свет не торопятся. Отчего, интересно?

– Не у того спрашиваешь, – хмыкнул Ивар в воротник плаща. Потом вспомнил Эйнара и посерьезнел. – Сплюнь. Только этого еще не хватало.

Леди поспешно умолкла. Потом перевела взгляд на сани посреди двора – и сникла. Там, поверх кипы одеял и вышитых подушек, лежала Хейдрун. Тело только что вынесли из дома, где обряжали, и еще не успели прикрыть овчиной.

Рыжие волосы покойной, ничуть не потускневшие, были заплетены в две толстые косы, на шее и запястьях – дорогие украшения, складки шелкового платья, ярко-синего, бросающего вызов небу, едва заметно трепетали под легким ветерком. Если бы не белое как снег, застывшее лицо да не сложенные на животе руки, девушка могла показаться спящей. Нэрис с тяжелым вздохом отвела глаза. Она многое бы отдала, чтобы этот сон не был вечным. «Слава богу, хоть на похороны нам ехать не нужно», – подумала леди. Все ее существо яростно противилось тому, что этот яркий северный цветок через какой-нибудь час опустят в темную яму и забросают землей.

– Такие, как Хейдрун, должны жить, – вырвалось у Нэрис.

– К сожалению, почему-то именно они на этом свете долго не задерживаются, – задумчиво сказал Ивар. – Не знаю, может, в этом есть какая-то своя, высшая справедливость? В конечном счете, красота и молодость не вечны. А уходя, оставляют после себя одно разочарование…

– Лучше разочарование, чем смерть, – сказала Нэрис. И поежилась.

Муж приобнял ее за плечи:

– Может, вернешься в дом?

– Там и без меня тесно. Поминальный стол готовят. Я хотела помочь, да Тира с Астрид не позволили. Говорят, не свадьба, сами управимся…