Охота на гончих

– Да нет же! Как бы понятней-то? Ну вот возьмем хоть того конунга, с которого все началось: обратился он тогда псом и убег с остальными… А время прошло – вернулся. Вернулись то есть. Все девять. За кем охотились, того не скажу, да только добычу настигли. Налетели, с ног сбили, а один пес, других растолкав, жертву свою и прикончил – не в чистом поле дело было, нашлись свидетели, кто видел. Похватали кто что, и на собак! Да только куда ж людям до сих тварей?.. Пока бежали – стая гуртом сбилась, взвыла и пропала – как не было ее. Только мертвец лежать остался. Народ к нему – и что же? Лежит на земле чужой человек, совсем не тот, кого псы гнали! Голый к тому ж, и шрам у его во всю морду – совсем как у предателя-конунга, приметный такой. Со смерти Сниольфа лет двадцать прошло, но кой-какие бойцы, что с ним воевали, еще живы были. Пробился к мертвяку старый воин, глянул – и враз признал пропавшего конунга…

– Стало быть, откупился подлец от Одина, – встрял Жила, – по слову своего ярла, чужую душу вместо своей Утгарду отдал да свободным стал. Ну и раскаялся, я так думаю. Одним словом, госпожа, так с тех пор и повелось: коли пришли на твою землю псы Локи, жди беды. И мертвецу незнакомому яму готовь!

Нэрис поежилась. «Ждать уж, верно, не придется, – подумала она. – Дождались еще ночью, на свою голову… И готова спорить хоть сейчас, что псы эти за убийцей Хейдрун пришли! Месть женская, тут Ивар прав, на этакое воздаянье не потянет, ярл с острова Мэн Длиннобородому не служит, значит, и предать его вот так вот не мог. А Сниольфа предали и убили. Или необязательно все сразу?»

– Херд, – встрепенулась леди, – я вот уточнить хотела! А что, если злодей…

Йорни, уже несколько минут ерзающий на своем табурете, вдруг резко выпрямился. И, перебив Нэрис, выпалил:

– Вот! Злодей! А я-то сижу, гадаю – что ж мне покою не дает?.. Не ты ли давеча, Жила, «злодейство» какое-то помянул? Еще как мы вошли да про псов сказали?

– Может, и помянул, – нехотя проскрипел боец, отводя глаза, – а может, и нет… Согрелся? Так давай тогда, на выход собирайся. Не ровен час, застукает тебя лорд здесь, все огребем!

– За что? – еще больше встревожился Йорни. – Почему мне тут нельзя? И что за злодейство такое, раз ты…

– Тихо, – цыкнул зубом Херд. – Заколыхался. Не твоего ума дело. Чего расселся-то, ну? Ноги отказали аль глухой?

– Да что вы в четыре руки меня за порог выпихиваете?! – возмутился ничего не понимающий парень. И, словно ища справедливости, взглянул на Нэрис: – Госпожа! Вы ж сами к огню позвали, чашу поднесли – а теперь молчите. С ними заодно? Выходит, стряслось чего-то, да прямо у конунга под носом, раз псы Локи вокруг рыщут, а я и не знаю? Все знают, а я нет?!

Леди смущенно склонила голову и выдавила из себя что-то невнятное. Йорни порывисто обернулся к Творимиру:

– Сударь! За что такое недоверие? Я ж ведь свой!

Воевода молча потянулся за черпаком. Жила скривился:

– Свой!.. Таких своих тут полный двор, а поди ж ты, хватило кому-то прыти…

– Эх! – вовремя вмешался Творимир. И со значением посмотрел на несдержанного бойца.

Жила, спохватившись, кивнул.

– Извиняй, – с сожалением разведя руками, сказал он Йорни. – Приказ лорда, нарушить не имею права.

– Лорда? – совершенно запутался дружинник ярла. – Да ты разве Эйнару уже не служишь? Аль намеренно голову мне морочишь?

– Заняться нам больше нечем! – вступился за товарища Херд. – Сэконунгу служили и служить будем. А только лорд Мак-Лайон за него ж и радеет, потому как…

– Эх!!

– …потому как человек с понятием, – выкрутился болтун. – А тебя мы, если по-хорошему, и впускать-то не должны были. Так что отзынь! Сказали же – трепаться не велено.

– Да как же, – потерянно забормотал Йорни, переводя умоляющий взгляд с одного дружинника на другого, – да я же вам… заплутавшего привел, про псов сказал… а вы…

Его жалобное блеяние прервал громкий стук в дверь. Три коротких удара, пауза, еще два. Жила подскочил на лавке:

– Ну наконец-то!

– Эх? – Воевода вопросительно приподнял бровь.

Леди с облегчением вздохнула:

– И правда, слава богу… Творимир, все в порядке. Это Ивар!

– Эх.

Русич поднялся на ноги и, отстранив бросившихся было в сени дружинников, пошел отворять сам. Не доверять жене командира повода у воеводы не было, но недавние события и красочный рассказ Жилы обострили его обычную подозрительность. Спорить с бородатым гигантом никто не стал. Только шагнувший обратно в комнату Херд быстро обернулся на Йорни и скомандовал:

– Подымайся! Поклонишься да выскользнешь по-быстрому… И гляди, тихо мне! Твое дело – глаза лорду не мозолить, а остальное мы сами как-нибудь объясним.

– Вот чего объяснять? – буркнул парень, послушно оставляя табурет. – Будто обманом я сюда влез и в доверие к вам втерся. Знал бы – сунул этому вашему факел, да и вся недолга! Уж небось дошел бы, не сдуло…

Из сеней потянуло холодом. Следом донесся топот ног и голос королевского советника:

– А, Творимир! Давно вернулся? Все в порядке?

– Эх.