Охота на колдунов

  Однако Вышний по всей видимости распорядился отложить героическую смерть южанина в силу какого-то особенного замысла. И со стороны города вовремя появились новые действующие лица.

  - Разойдись! - гаркнул Дан, вскакивая на мостки и замахиваясь огромной вязовой палицей с железным навершием. Юрий неожиданно для себя оказался в тылу. А знахарь недаром требовал высвободить место - в сутолоке размашистые, страшные удары, наносимые всего лишь одной рукой не разбирали бы своих и чужих.

  А вот кочевники не отступили и поплатились за это. Дан, естественно, не протыкал, не разрубал, но раздроблял, сбивал, сталкивал с мостков вниз. Иногда по двое-трое: один налетал на другого, второй цеплялся за третьего, стараясь удержать равновесие, и все вместе падали с высоты. Если и не убивались, то надолго выходили из строя.

  Знахарь, двигающийся споро, будто горностай, бросающийся из стороны в сторону и избегающий либо встречающий удары противников маленьким кулачным щитом, разметал нападающих. Но с верхнего, последнего, возвышавшегося над мостками этажа осадной башни ударило несколько стрел. Одна попала в шлем, но соскользнула, оставив царапину на металле. Другая вонзилась в бедро. Третья пробила кольчугу на плече. Тем временем коневоды поднимались на башню нескончаемым потоком и не замедлили атаковать. Дан сбил с ног еще пару противников, но затем не сумел как следует уклониться и получил по голове мечом. Шлем треснул, но не развалился, а подраненый знахарь упал на доски.

  Клевоц, Зырь и Вызим разом бросились на помощь. С ближней городской башни как раз удачно проредили ханских лучников, попавших ранее в Дана. Зырь и Вызим пошли с флангов, сноровисто расчищая путь топорами. Вызим и задержался было с очередным противником, последовал обмен ударами, никто не уступал, не подставлялся, но и не мог достать другого. Но Вызим бросился вперед, тараня щитом, и сбил-таки врага вниз, чудом умудрившись не последовать за ним.

  В центре рубился Клевоц в усвоенной еще в детские годы сдержанной отцовской манере. Сколько синяков оставят палки в тесном игровом строю зачастую решает уклонение или подшаг на пядь-две, больше резко двигаться не всегда есть возможность. Вот так Клевоц и дрался сегодня, опасаясь неловким движением на шатких мостках толкнуть своих же. И у него получалось - раз за разом коневоды валились под ноги. По мнению покойного отца, тот, кто умеет драться в строю, не сплохует и в рассыпном, и даже в парном поединке, а вот наоборот - не всегда.

  Сегодня северяне сполна показали, почему их боятся на юге.

  Новые холминцы и фойерфлахцы подоспели на помощь. А Вызим утащил знахаря на стену. Там, отвернув броню, убедился, что жить будет, и перепоручил Изабелле перевязывать. Вызим совсем уж было вознамерился возвернуться в бой, но тут ему на глаза попался камешек, выкатившийся из надорванного кошеля Дана и чуть не затерявшийся под ногами в грязном истоптанном снегу. Вызим присмотрелся: черный шероховатый округлый камень натолкнул на верную мысль, прикосновение - и будто мурашки бегут по коже.

  - Знамение! Оберег восстановился сам!

  У пожилого сотника, всегда требовавшего от других точного следования укладу, у самого на каждой руке красовалось по искупительному клейму. И далеко не каждый северянин принимал наличие на собственном теле клейм так близко к сердцу, как Вызим. Он всё искал знака от Вышнего, что действительно прощен, что за гранью будет принят благосклонно. И вот искомое случилось.

  Внешне, в лице сотник не изменился, но на самом деле радость охватила его душу, он мог больше не изощряться в том, как послужить Северу лучше, чем другие, он мог просто жить. Вызим бросился назад, к кочевникам, и, пожалуй, наиболее точно подходят к его дальнейшим действиям на стене слова 'убивал весело'.

  Дан между тем начал приходить в себя. Изабелла в недоумении смотрела на этого человека, грозное оружие Севера, которое следует беречь как зеницу ока, использовать только по назначению, а не позволять рисковать жизнью там, где достаточно обычного воина. Почему Клевоц полез в самую сечу, она еще могла понять - варвары не подчиняются вождю, забывающему предоставлять доказательства собственной храбрости. Но знахарь...

  Дан едва открыл глаза, а уже понял невысказанный вопрос Изабеллы и через силу ответил:

  - Если я не буду рисковать собой наравне с остальными, то и способность превозмогать высшее колдовство исчезнет.

  Коневодов тем временем сумели выбить с двух верхних этажей башни, а затем подожгли сооружение. Буквально из пламени выпрыгивали люди Холмина обратно на стену - задержались, ждали, пока огонь как следует разгорится.