Охота на Лань. История одной одержимости

Вдруг показалась Катарина, она бросилась на шею к Валентину, целовала его, словно обезумев от радости. За ней вышла служанка с детьми, а за ней, вся в крови, – Джованна. Ей помогал идти капитан Андреа. Джованна все еще сжимала кинжал в руке, никак не могла заставить руку разжать пальцы. Только увидев Рауля и Валентина, вдруг вспомнила, кто она. Не воин, не убийца, не львица. Кинжал выпал из израненных и грязных пальцев, зазвенел по камням, и она бросилась бежать к ним, не чувствуя усталости, тяжести тела, словно за спиной были крылья. Когда ее руки обвили его шею, Рауль задохнулся от счастья. Он крепко схватил ее в ответ, прижал к себе.

– Ты пришел…

Он ничего не мог ответить ей. Когда увидел Джованну в ипостаси воина, то понял, что без этой женщины жить не сможет. И подумал, что, если она снова отвернется от него, уедет с острова совсем. Но она пробежала не к Валентину, а к нему…

И потом, когда все кругом плакали от счастья обретения и горечи потерь, когда обнимались по очереди, восклицая и сетуя, Катарина пыталась рассказать Валентину, что сделала Джованна для них всех.

– Она сражалась, она…

Валентин улыбался сквозь слезы, глядя на лица жены и сестры. Кажется, они примирились друг с другом окончательно. Рауль светился от счастья, как начищенный таз, Валентин понимал его как никто.

Джованна все еще не могла очнуться: когда вместо врага в коридоре показался Андреа и рассказал, что пираты отступают и прибыли корабли Рауля и Валентина, Джованна просто прислонилась к стене, чтобы не упасть, и разрыдалась.

Решетка открылась, люди стали выходить, но, проходя мимо нее, они кланялись ей. Андреа приблизился и осторожно взял ее под локоть.

– Пойдем, Князь. Ты отстояла свое право на жизнь.

И она послушно пошла, скользя по крови и спотыкаясь о трупы пиратов в коридоре. Было ощущение, что она очистилась или освободилась от страшной ноши – таким легким стало сознание. В этом узком проходе Джованна окончательно разделалась со своим прошлым.

Катарина нагнала ее, рыдая схватила за руку и поцеловала. Она просила прощения, глотая слезы, а Джованна просто старалась переставлять ноги, надеясь дойти до света в конце темного коридора…

А потом был Рауль. И его сильные руки…

– Цела, господи боже… ты цела, моя красавица… – поцелуи капитана хаотично ложились на ее лицо, шею, волосы, а она плакала от счастья, что он жив.

– Вот, господин губернатор. Ваша сестра возвращает меня в целости и сохранности, – пророкотал за ее спиной Андреа. Джованна тихо засмеялась на плече у Рауля.

Обнявшись, Рауль и Джованна смотрели, как из крепости выносят раненых.

– Я боялся, что больше не увижу тебя, – Рауль переплел пальцы с ее и спросил, разворачивая ее к себе: – Пойдешь ли ты со мной?

Зеленые глаза его обещанной много лет назад невесты заглянули ему в душу, но она тут же отвела взгляд.

– Я только…

– Что? – сердце Рауля снова тоскливо сжалось: не ошибся ли он, приняв ее объятье за любовь?

– Дай мне время помочь раненым, и я пойду за тобой куда угодно. Я обещала Паоло, что перевяжу его.

– Завидую я этому Паоло…

Рауль нежно провел по контуру ее подбородка пальцем, читая снова и снова в ее глазах нечто новое, чистое, спокойное.

– Куда угодно пойдешь? – уточнил он. – Даже ко мне домой?

Джованна улыбнулась.

– Туда, куда ты меня пустишь. Я пойду.

Он прижался к ее губам, жадно празднуя то, что она жива, что дышит, что обнимает его, отвечает ему…

– Я пускаю тебя в свою душу и сердце.

Когда она решила, что умрет, Джованна в отчаянии поняла, что жалеет, что избегала Рауля, что все те дни, последние свои дни, не была счастлива в его объятьях. И теперь усталость и покой разливались по телу, пока сердце заходилось от радости и счастья, она решила довериться ему.

Им пришлось расстаться: она с Андреа и Валентином отправилась в город переодеться и перевязывать раненых, а Рауль помогал вытаскивать людей из-под обломков.

Джованна думала, что сражения в тот день закончились, но ей пришлось столкнуться с упорством Делакруа. Пока женщины помогали перевязывать раненых, Джованна отобрала тех, кому потребуется зашивать порезы.

Но когда она посоветовала Делакруа вымыть руки прежде, чем лезть в рану другого пациента, француз внезапно заупрямился. Они сошлись в споре над бедным Паоло. Джованна не подпускала Делакруа, а он не давал ей зашить юноше рану.

– В чем смысл столь частого мытья рук? – не унимался Делакруа.

– Мой муж считал, что так же, как осколки железа или дерева вызывают в ране воспаление, его могут спровоцировать более мелкие частички грязи, земли, которые могут быть у нас на коже или под ногтями. Поэтому лучше вымыть руки по локоть после каждого пациента, это может снизить вероятность воспаления раны.

– Я не стану этого делать! Это… это ересь, мадам!

– Делакруа! Вам ничего не стоит вымыть руки и приступить к лечению, вы теряете время! Уступите! – попросил Паоло.

– Ни за что! Это вызов моим убеждениям, знаниям! Это черт знает что!