Охота на Лунина

– Что, даже не спросил? А я вот полюбопытствовал. Не в первый же день, конечно, попозже. Там, я скажу тебе, такой букет, что ни одному курильщику опия и не снилось. Тебе, кстати, как, понравилось?

– Не распробовал.

– А теперь уж и не судьба. Это я в том смысле, что Фадеюшка мир наш покинул, а кто, кроме него, так приготовит… Так о чем, значит, я? Ах да, про наше с незабвенным Иваном Андреевичем общение. Складывалось оно самым замечательным образом, причем, чем лучше было различимо дно в бутылке с абсентом, тем больше мы понимали, насколько у нас родственные души. По достижении дна эти души слились в единое целое, и я озвучил то, зачем, собственно, тогда и приехал. Тебе интересно?

– Очень, – честно признался Лунин.

– Я предложил Короленко обессмертить его книги. На великого русского писателя он ведь, сам понимаешь, не тянет. Нет, я не спорю, продажи у него неплохие. Сейчас, я слышал, срочно собираются новые тиражи печатать. Но это опять же, почему? Потому что! Потому что такая смерть. Внезапная, трагическая, почти героическая. Все как в его книжонках. Ну а если б он умер спустя три-четыре месяца от своей опухоли, кому бы это было интересно? Обычный старик, загнувшийся от обычных старческих болячек. Ты что, не знал? Лунин, ты меня разочаровываешь. Следователь, а ничего не знаешь. В голове у него что-то не то выросло, вот-вот лопнуть должно было. Я так думаю, это все от тех ужасов, которые он сочинял день и ночь. Ведь оно как, ежели долго смотреть в глаза чудищу, можно самому в это чудище превратиться. Не я придумал, но верно сказано.

– А если посмотреть в глаза смерти?

Илья задал вопрос совершенно неожиданно для себя самого, но сумел удивить им и своего собеседника.

– В глаза смерти, говоришь? Интересный вопрос. Даже странно, что ты об этом спросил. Ну ничего, я тебе на него отвечу, только чуть позже. А сейчас слушай, пока у меня настроение объяснять не пропало. Так вот, предложил я нашему добрейшему Ивану Андреевичу увековечить его книжки в истории, воссоздать их, так сказать, в реальности. Я, если честно, побаивался, что он меня за порог сразу выставит, но вот ведь какая штука удивительная оказалась, уж не знаю, что там, абсент или кальян больше подействовали, но Короленко моя идея не то что понравилась, он, скажу тебе, был в полном восторге.

– И что, он вот так сразу поверил? А если бы это был розыгрыш?

– Я тебе что сказал? Не перебивай! Поверил, еще как поверил. У меня к тому разговору был уже козырь один заготовлен, так я его почти сразу и выложил. Помнишь, когда первую девочку нашли? Нет, не вообще, а с сережкой во рту. Не напрягайся, я тебе сам скажу. Было это за месяц до моего с Иваном Андреевичем знакомства. Я тогда сделал для себя пару снимков, так сказать, на память. Ну вот, они мне и пригодились. Писатели, им же одного надо, им славу подавай. Причем мало того, что прижизненную, им еще и посмертной охота. Только вот потом неувязочка у нас с ним вышла. Оно ведь как сказано? Безумству храбрых поем мы песню! А что делать, если безумство есть, а храбрости маловато? Пока расследование было где-то далеко, наш бумагомаратель был весел, пьян и полон предвкушения мировой славы. Он уже сам собирался распустить слушок о странных убийствах, удивительным образом напоминающих сюжеты из его гениальных книг, как вдруг к нему приехал, угадай – кто. Бинго! Следователь Лунин собственной персоной. Мне, кстати, кажется, ты с прошлого раза малость растолстел. Есть такое дело?

– Немного, – неохотно признался Лунин.

– Немного… Скажи уж честно, килограммов десять набрал?

Илья молча кивнул, не пожелав уточнять то обстоятельство, что набранных килограммов было несколько больше.

– Я так и подумал. Так вот, Короленко, когда тебя первый раз увидел, чуть со страху тебе все не выложил. Хорошо, я как раз в это время у него в гостях был.

– Так это, – Илья озадаченно потер щетину на подбородке, – это твои шаги я тогда слышал на втором этаже?

– Ну а чьи же? Или ты думал, что это дух его покойной жены там топает да каналы переключает? В конце концов, тогда все сложилось как нельзя лучше. Мы подсунули тебе этого дурачка, Смотрова. Ты выполнил свою часть программы, ну а Шубин позаботился о том, чтобы Смотров не смог наговорить лишнего.

– Так что, Шубин тоже знал обо всем? – Илья вспомнил последнюю, не самую приятную, встречу с начальником Засольского следственного управления.

– Да ты что! Если бы он узнал все, его бы кондрашка на месте прихватила. Просто Шубин, пока карьеру делал, сам немало грешков накопил. Из них парочку серьезных. А Иван Андреевич в свое время помог сделать так, чтобы эти грешки сильно в глаза окружающим не бросались. Так что, можно сказать, здесь у них взаимозачет вышел. Потом, правда, этот гусь вспомнил, что он какой-никой, а следователь, и начал много глупых вопросов задавать, вот как ты сейчас. Пришлось указать ему на дверь.

– И куда эта дверь? – заинтересовался Лунин.