Охота на Минотавра

Ночью она видела Мишку Сомова и Пашу Киселева, они забивали козла в домино. Странный сон! И такой отчетливый, ясный! «Эх ты, Кисель», – говорил Мишка и врубал костяшкой по столу. «Эх ты, Рыжий!» – смеялся над ним Паша и забивал свою доминошку. «Дурачина ты, простофиля, Кисель», – приговаривал Сомов. «Сам такой», – отвечал Киселев.

Когда Юля проснулась, вчерашнее приключение на развалинах завода казалось ей тем самым дурным сном. Не наяву, нет, а во сне она видела это чудовище! Там, под ногами! И то – мельком, смазанно, одной тенью. Не было ничего!

Только голова побаливала, но тут виновато пиво, все остальное было отлично.

– Где вчера носилась-то, золотко мое? – за завтраком спросила бабушка. – И позавчера?

Юля как раз доедала очередной оладушек, думая о том, что это очень вкусная и очень тяжелая пища. После каждого оладушка должна следовать часовая погоня за противником.

– Так, по городу мотались, – ответила Юля.

– С Мишкой?

– Ага.

– Вот просто так и мотались?

– Ну да.

– И все-таки я не понимаю…

– Бабуль? – поморщилась внучка. – Мне девятнадцать лет, чего ты хочешь? Чтобы я вязаньем занялась? Или варенье варила?

– Молчу, молчу, – вздохнула Серафима Андреевна. – Девушки в Смольном, кстати, как раз в девятнадцать лет вязаньем и занимались, и варенье варили.

– А я эмгэушница, к тому же будущий историк. Но против варенья ничего не имею. Особенно твоего, с малиной! Ну ладно, не просто мотались. Я не только отдыхать приехала, но еще и статью написать об одном человеке. Мы с Мишкой и еще с нашим одним одноклассником, Чудилой, информацию собирали. В музее были, в библиотеке, еще к одному историку ездили, и к искусствоведу, и к архивариусу, и на раскопки…

– Так я и думала! – бабушка села напротив и даже хлопнула ладонью по столу.

– В смысле, бабуль?

Но Серафима Андреевна только покачала головой:

– Вот так я и думала! Раскопки! Чтобы ты моталась да просто так? Как обычная девчонка? Так ведь и знала, что ты опять что-то насочиняла себе! Работу нашла! И Мишку своего Рыжего гоняешь по своим делам. И еще какого-то Чудилу привлекла! – Бабушка оказалась в десять раз хитрее, чем она предполагала. Это она ее разводила, напомнив про Смольный и про варенье. – Вместо того чтобы на пляже валяться, есть фрукты, загорать и плавать, ты по музеям сидишь, по библиотекам, по архивам? И по раскопкам! – Последнее слово тронуло бабушку особенно. – И куда это годится, а? Лето ведь, Юленька!

– Какая же ты хитрая, бабуля, – с укором покачала головой Юля. – Значит, лучше, если бы я с парнями ночи напролет пропадала, так?

– Да хоть так. Ты – молодая женщина.

– Ничего себе! – Юля даже вытаращила глаза на бабушку. – Это на что же ты меня толкаешь? На распутство?

– Ни на что я тебя не толкаю! И при чем тут распутство? Не все же тебе работать? Тем более здесь, на Волге? Ну, Юлька? И если парни хорошие? Ведь есть же хорошие парни. Тебе уже девятнадцать лет, ты давно невеста, а у тебя на уме одна история! Какие-то встречи, документы, какие-то расследования! Архивариусы! Вот зачем тебе архивариус, скажи мне?

– Нужен, – коротко объяснила Юля и покачала головой: – Без него никак, бабуль!

– Собралась бы да пошла на пляж.

Нет, ей было не до пляжа! Ее отец пробился к своему другу, проректору вольжанского педуниверситета Макарову, тот вышел на директора вольжанского архива Евгения Максимовича Суворина. Сегодня в обед с ним и должна состояться встреча. А еще архивариус Тюрин будет им ставить палки в колеса! Через несколько часов им предстоит бой.

– Какой тут пляж, бабуля? – вздохнула девушка. – Дел невпроворот!

– Какие дела, внучка? Лето же! – В этот момент зазвонил городской. Бабушка взяла трубку. – Алло?

– Здрасьте, Серафима Андреевна, это Мишка! Юля проснулась?

– Проснулась, проснулась. – Бабушка включила громкую связь. – Что вчера делали, Мишенька?

– Загорали, купались, Серафима Андреевна! – ответил Сомов голосом, каким Дед Мороз вдохновенно произносит: «Ну-ка, ёлочка, зажгись!» – Фрукты ели. Персики, виноград. Благодать!

– И Мишку своего врать научила, – с укором покачала головой бабушка, передала трубку внучке и пошла с кухни.

– Привет, Гном, – сказала Юля.

– Чего это Серафима Андреевна? О чем она?

– Не нравится, что мы с тобой на пляже не валяемся, вот чего.

– А, это да, жизнь проходит мимо, – рассудил Сомов. – С тобой.

– Как ты, Гном? Головка бо-бо?

– Немного.

– А призраки снились?

– Ты снилась. Исполняла танец живота, кстати.

– И как я была?

– Супер.

– И ты мне снился.

– Правда?

– Да.

– Класс!

– С Пашей.

– Тьфу. Я его душил?

– Вы играли в домино.

– Тьфу, говорю.

– Да нет, вы оба были очень милы.

– Спасибо, – скептически бросил он.

– Но ты ведь хочешь что-то сказать? Я чувствую…

– У меня новость, Юлька! – почти выкрикнул Сомов.

– Появилась за ночь?

– Да! Я знаю, кто была львица!

– Какая львица?

– Позавчерашняя! Та самая, развратная жрица! Которая барашка убила!

– Откуда?!

– Помнишь, у нее на бедре татуировка змеи? Кобры?

– Как такое забудешь.

– Ну так вот, я вчера просматривал эту оргию…

– А-а, – улыбнулась Юля. – Решил еще раз помучиться?

– Ага. Так вот, у меня есть журнал «Гламур на Волге».

– Да говори же!