Охота на Нострадамуса

Рванувшись следом, Дениел стремительно побежал через лес. Несущаяся впереди фигура волка мелькала между стволами, словно была нарисована на перелистываемых страницах блокнота.

– Беги!

Обернувшаяся на его крик девочка заметила волка и испуганно съежилась, прижав кулачки ко рту.

– Папа!

Корзинка упала на землю, и из нее на мшистый ковер резво выкатились грибы. Откуда-то сверху стал стремительно приближаться монотонный нарастающий гул.

– Чего стоишь, беги! – срывающимся от бега голосом прокричал Дениел и споткнулся о подвернувшийся пень.

– Не трогай ее…

Последнее, что он увидел, был волк, с разбегу бросающийся на кричавшую девочку. В следующий миг земля выскользнула у него из-под ног, мох расступился, и Дениел полетел на дно широкой глубокой ямы, прямо на остро заточенные колья загодя приготовленной ловушки.

Дениел вскрикнул и сел на кровати, судорожно ощупывая налипшую на грудь футболку. Небольшую каморку привычно сотрясала вибрация, которую создавала несущаяся за окном электричка. Было темно. Часы показывали три минуты седьмого утра.

В дверь настойчиво барабанили. Вот черт! Должно быть, это Фарид… Вскочив с кровати, Дениел быстро сорвал с двери цепочку замка.

Пока он молча жевал недосоленную и быстро остывающую яичницу, отчего белок все больше напоминал резину, сидящий у окна Фарид, смакуя, курил тонкую женскую сигарету, изредка поглядывая на улицу. Комнатный воздух разбавил синтетический привкус ментола. Завтракая, Дениел с интересом разглядывал своего раннего гостя. Коротко стриженный, с характерным приплюснутым носом-картошкой, долговязый, сутулый, в спортивном костюме и огромных темных очках, араб раз за разом погружал конец сигареты в невидимые под густой, аккуратно подстриженной бородой губы, отчего создавалось ощущение, что он безобидно сосет чупа-чупс. Эдакий колоритный заезжий араб, которыми изобиловали современные французские комедии. Только смотреть на испещренные узловатыми шрамами пальцы, сжимавшие палочку сигареты, было почему-то не смешно. Дениел поспешно проглотил кусок и зацепил вилкой следующий.

– Хвоста не было?

– Какой хвост, – не оборачиваясь, искренне удивился араб. – Да мой костюм даст фору любому здешнему сутенеру. Расслабься, брат. Я здесь свой.

– Точно не хочешь? – Расправившись со своей порцией яичницы, Дениел вопросительно ткнул вилкой в сковородку, хотя гость не мог этого видеть, на которой еще оставалось немного глазуньи с помидором.

– Ешь, – не оборачиваясь, отмахнулся сигаретой Фарид и мельком посмотрел на запястье, где красовались золотые часы. – Только быстрее, Сарбук не любит ждать.

– Сарбук – это самый главный? – проголодавшегося Дениела не надо было уговаривать дважды, скинув остатки яичницы на тарелку, он наклонил сковороду, соскребая остатки шкварок. – Начальник?

– Брат.

– А ты в роли кого? Так, что ли, на побегушках? Курьер?

– Мы ни у кого не на побегушках. Мы семья. Ты вышел на него. Сарбук сказал привезти. Я с тобой. Так надежнее, – рублеными фразами отчеканил Фарид, снова затягиваясь.

– Ясно, – пробурчал Дениел и торопливо запил кусок яичницы чаем.

Почему-то невозмутимое поведение араба заставляло его нервничать. Он впервые общался с человеком такого сорта, и напряжение от предстоящей встречи с главарем, от которого зависел успешный исход операции, упорно выбивало из тела остатки спокойствия.

– Почему ты хочешь убить? – неожиданно поинтересовался Фарид, продолжавший сидеть у зашторенного окна, словно статуя.

– Кого? – оторвавшись от еды, не понял Дениел.

– Всех этих людей? Сарбук сказал, – араб сделал неопределенный жест рукой, и сигаретный дым расчертил в густом воздухе комнаты причудливую кривую линию. – Что они тебе?

– Они убили мою семью.

– Зачем мстить? Мертвым плевать на нашу месть, – пожал плечами Фарид, окружая себя клубами голубоватого дыма. – У них другая жизнь.

– Да, другая, – машинально повторил Дениел, вспомнив, как заметал следы. Как то же самое ему сказал Смит. Им все равно, но ему нет.

– Но вы же… убиваете, – резонно парировал он. – Мстите. Да и какая, в конце концов, разница, я же плачу́.

– Мы не мстим. Мы воюем, – докурив, Фарид впервые обернулся и вопросительно показал Дениелу зажатый тремя пальцами окурок, выпуская сизый дым из мясистых ноздрей.

– Кидай в умывальник, – кивнув на раковину рядом с газовой плитой, Дениел допил остатки чая. – Все равно сваливаем.

– Как, говоришь, называется твоя контора?

– Чего?

– Организация, которую ты представляешь, – терпеливо повторил Фарид.

– «Красный восход», – выходя на него, Дениел выдал себя за сотрудника известной экстремистской организации, готовой спонсировать американских террористов.

– Арабы, турки?

– Ливийцы.

– Грозный народ.

– Каждому есть что защищать, – пожал плечами Дениел.

– Мы не мстим, – повторил араб, кинув окурок в немытую пластиковую чеплашку из-под китайского салата, наполовину заполненную мыльной водой, в пене которой виднелись кусочки моркови. – Мы отстаиваем веру и наши убеждения. Это наша война.

– Тогда у меня своя.