Охота на нового Ореста. Неизданные материалы о жизни и творчестве О. А. Кипренского в Италии (1816–1822 и 1828–1836)

Сведения о существовании этих двух ранее не известных портретов, пусть и не сохранившихся, не только обогащают представление об итальянском наследии Кипренского, но и демонстрируют, что художнику удалось в короткое время заслужить известность в столице Королевства Обеих Сицилий. Об этом говорит и присутствие на выставке копии «Мальчиков-рыбаков» работы малоизвестного живописца Акилле Кастеллано[394]. Кроме того, в каталоге под № 176 значится «Портрет русской дамы», «копированный его учеником»: это могла быть копия какого-то полотна Кипренского, выполненная Матвеем Посниковым.

Остается рассмотреть последнюю картину: это № 185, «Вид от фонтана Санта-Лючия». Конечно, не имеет смысла настаивать на том, что в наследии Кипренского существует традиция пейзажной живописи как таковая, но тем не менее следует заметить: вопреки утверждениям разных источников, что ведуты и пейзажи художника можно пересчитать по пальцам одной руки, этого количества хватит только на то, чтобы исчислить работы первой половины 1830‐х – неаполитанские марины и пейзажи, о которых не так уж просто судить еще и потому, что все они или не датированы, или поддаются датировке лишь с некоторой степенью убедительности.

Начнем с единственной сохранившейся ведуты этого времени, «Вид Везувия с моря», приобретенной императором Николаем I в октябре 1833 года[395] и в настоящее время выставленной в Государственном музее-заповеднике «Петергоф» (для удобства назовем ее «петергофская ведута»). Когда была написана эта картина и где именно в городе находился тот пункт, с которого Кипренский запечатлел этот пейзаж? На первый вопрос можно ответить с известной степенью уверенности: этот вид на покрытый снегом вулкан был написан в начале 1830 года. Притом что снежный покров на вершине вулкана в общем-то является достаточно редким зрелищем, именно в середине зимы 1830‐го многими очевидцами засвидетельствовано, что снег долго лежал на вершине вулкана несмотря на то, что Везувий был активен[396]. Что же касается избранной Кипренским точки зрения, то в биографическом очерке 1840 года мы читаем, что в неаполитанские годы он испытал себя «и в живописи пейзажной. Единственная его в этом роде картина „Вид из окна его квартиры“ находится у Государя Императора»[397]. Если это соответствует истине, то комната, в которой Кипренский работал, должна была находиться в том же здании, где жил С. Ф. Щедрин, который вскоре после приезда коллеги в 1829 году писал: «Кипренский сюда приехал и живет со мной в одном доме»[398]. Это здание было расположено на набережной со стороны базилики Санта-Лючия аль Маре и обращено к заливу (район Орсини, который ныне отделяет Виа ди Санта-Лючия от моря, был выстроен в начале XX века), и в нем сдавались внаем «первоклассные квартиры», пользовавшиеся большим спросом у иностранцев, поскольку из их окон открывались великолепные виды.

Правда, в списке «Реестр. Собрание картин трудов Ореста Кипренского» от 8 февраля 1831 года, приложенного к письму, в котором художник предлагал Николаю I купить оптом несколько его работ, под № 6 находим совсем другое описание сюжета: «Пейзаж, вид Везувия из Санта-Лучия, с Руиною на переди, и украшенная многими фигурами» (I: 177). В письме, написанном в этот же день и адресованном Александру Христофоровичу Бенкендорфу, ведута описана сходным образом: «пейзаж, изображающий Везувий, как виден из S-ta Lucia, картина украшена руиною и многими фигурами» (I: 174). В результате становится ясно, что «петергофская ведута» и «пейзаж, изображающий Везувий» – это две разные картины и что художник, по крайней мере сначала, имел в виду предложить императору вторую (назовем ее «вид с руиной») вместо той, которая была выставлена в Петербурге в 1833‐м и впоследствии куплена Николаем I.

Согласно тому, что писал Кипренский в марте 1834 года, парой к «петергофской ведуте» можно было любоваться в петербургской коллекции графа Льва Петровича Витгенштейна: «Под пару к сей картине, подобный вид в прекрасную погоду» (I: 185). И как следует из описания в книге немецкого историка Иоганна Христиана фон Страмберга, эта картина в 1848‐м была перевезена в фамильный замок Витгенштейнов в Зайне (Рейнланд-Пфальц)[399]. В последний раз ее след обнаруживается в 1920‐м, по-прежнему в Германии, когда многие произведения из семейного собрания Витгенштейнов были выставлены на продажу в Аахене: