Охота на оборотня

Ничего не поделаешь, она — Мать Стаи, она — Тиэлле, любимица Владыки. Прожорливая Быстрая слопала зайца целиком, с костями, вылизала окровавленный снег, а затем благодарно фукнула носом и, не спеша, затрусила прочь. Любимица Владыки не должна голодать! А бедному голодному волку какой прок с этого фуканья — есть-то все равно хочется, у-у-у… Сегодня он едва не пообедал, но снова не повезло. Упитанная серая ворона, так удобно примостившаяся на нижнем суку толстенного приземистого дуба, несколько минут радовала обманчивой неподвижностью золотистые глаза хищника. Волк прыгнул. От голода и нетерпеливости он не рассчитал силу толчка и врезался головой в дерево, а ворона с негодующим карканьем улетела, одарив на прощанье обидчика большой черно-белой плюшкой… Холодно, голодно…

У-у-у…

Прошлая Ночь Зова[24] подарила им роскошный ужин — целых три человечьих хвоста.[25] Хвосты были крупные но почти без крови, к тому же совсем одеревеневшие на морозе, да и выкапывать их из-под снега пришлось долго… Тем не менее, волки знатно попировали и ходили довольные, с маслеными от удовольствия глазами и раздутыми как барабан животами. Но с тех пор прошло так много времени…

Это время отразилось на внешнем и внутреннем состоянии лесных хищников — они озлились и окончательно одичали. Если бы Владыка не жил в деревянном кольце, они бы, несомненно, туда ворвались и устроили Большую Охоту, но Белый Волк этого делать не позволял.

Лесные хищники искренне недоумевали, отчего их Владыка ходит на двух ногах и не трогает человечьи хвосты, ведь он охотник гораздо более сильный да ловкий, чем простые волки. Он может поймать даже летящую птицу и спастись от быстрой колючей стрелы…

Волк уселся под мохнатой еловой лапой и облизнул нос — запахло новым снегом. Этого еще не хватало, итак весь лес завалило — на каждом шагу вязнешь. Посыпался первый холодный горошек, сначала медленно, и вдруг в одно мгновение встал непроницаемой снежной стеной. Волк тяжело вздохнул. Сейчас бы в теплую нору, да чтобы в желудке было тесно, а под бок — волчицу, мягкую, уютную.

В белой завесе мелькнула пара раскаленных угольков. Волк сморгнул — почудилось…

— Р-р-р…

ГЛАВА 4

Сбежавший от не в меру ретивой знахарки Вилль медленно брел по улице. Он прекрасно понимал, что, если Алессе взбредет в голову продолжить лечение, то искать она его в первую очередь будет дома.

Сейчас эльфа мучил каверзный вопрос: куда податься? Встречные горожане кивали ему со смесью радости и удивления — как-никак, у склочной оборотнихи гостевал, не у девушки-домохозяйки… да, вроде, шерстью не покрылся и когтей не отрастил. Юноша привычно улыбался и кивал в ответ, но думал о своем. Он не совсем понимал, почему вдруг захотел покинуть дом знахарки именно так, через окно, как хулиганистый деревенский мальчишка, а не взрослый серьезный эльф.

„Это аура алессина виновата, — нашел себе оправдание Вилль, — в ее комнате кому хочешь голову снесет!“

Вилль воровато оглянулся, завернул за сарай и с интересом уставился на край крыши. Он выбрал самую длинную и острую, перламутром блестящую сосульку, с наслаждением привалился горящим плечом к заманчиво-прохладной стене и, жмурясь, откусил хрустящий кончик.

— Дядя Вилль! А вы зачем сосульку едите, снова заболеете!

Капитан стражи несколько смущенно посмотрел на девочку и попытался спрятать сосульку за спину, но Радда неодобрительно покачала головой.

— Живот болеть будет! — серьезно вздохнула малышка. — По крышам моя Мурчана бродит, метки оставляет… А еще тетя ведунья гуляет.

— Ну да! — усмехнулся Вилль, представив пантеру, с песнями метящую территорию.

Радда наморщила пуговичный носик и задумчиво погладила полосатую кошку.

— А знаете, дядя Вилль, я ее видела осенью… Посмотрела в окошко, а она на крыше сидит, луной любуется. Мне мама не поверила, сказала, что я — выдумщица!

— Видишь ли, — осторожно подбирая слова, заговорил эльф. — Многим проще поверить в ложь — так спокойнее. И для многих проще солгать, чтобы успокоить… С возрастом почему-то к этому привыкаешь, только вот… тем быстрее начинаешь путаться, и сам перестаешь видеть разницу между настоящим и выдумкой.

Радда снова задумалась. Вилль внимательно наблюдал за вьющейся возле ног Мурчаной, и его приподнятое настроение плавно катилось кошке под хвост. Сам хорош! Врал всему городу, выкручивался, пытался поспеть везде и сразу. Старался оградить Алессу от Берена, а, заручив ее в помощницы, тут же солгал. И сам едва не погиб, и ее мог сгубить. Кто знает, как на самом деле мог бы с ней поступить градоправитель, он ведь человек.