Охота на охотника

Больше по двору мин не кидали. Когда обстрел опять прекратился, я поднял голову, учуял, что снаружи сильно потянуло пороховым запахом тухлых яиц, и увидел, что все вокруг заволокло перемешанным с поднятой разрывами пылью дымом. За дымом было видно, что и часовой и сержант Грабовский рухнули на землю и лежат прямо там, где стояли. Я метнулся за порог и, осмотрев обоих, понял – готовы. И у одного и у другого в спинах было по нескольку рваных дырок, и они не дышали, тут уже требовался не санитар, а гробовщик. На всякий случай обыскав сержанта, я нашел свой бумажник на прежнем месте – в его нагрудном кармане. Что ж, подержался – и хватит с тебя. В другом его кармане я обнаружил отжатый у меня швейцарский нож. А вот свой «люгера» я при нем так и не обнаружил. Уже куда-то задевал, сволочь…

– Что делаем? – спросил я Кату, намереваясь прихватизировать «стен» Грабовского:

– Вооружимся?

– Ни в коем случае! – ответила она (тон был вполне убедительный). – Быстро назад, в сарай! Ждем окончания перестрелки и не нервничаем!

– Да я и не нервничаю, – сообщил я, возвращаясь в сарай и залегая на засыпанный сеном земляной пол рядом с графиней. – С чего мне вообще нервничать? Тем более, Крым наш.

Последнюю фразу я в тот момент выдал практически «на автомате», но при этом данное, малопонятное людям из 1944-го года выражение было чистой правдой и здесь. Ведь полное освобождение Крыма и Севастополя от немецко-фашистских захватчиков состоялось 9 мая 1944 года. Так что все верно – здесь Крым снова наш, причем уже три месяца. Ну а мы, как обычно – концентрированное добро, но, в случае чего, можем дать и по лицу за родную Катманду, как пели в одной старой песне.

Однако, услышав это, графиня посмотрела на меня как-то особенно странно.

– Что такое? – спросил я, не поняв, что не так.

– Да ничего. А я-то все гадала, откуда вы вообще взялись. Ведь никаких признаков перехода через портал нет – ни изотопных меток, ни остаточного излучения, ни спецчипов. Но при этом речь и манера общения у вас предельно странные, совершенно нетипичные и для местных аборигенов, и для людей из времен, соответствующих дате моего отбытия сюда.

– И какие ты делаешь выводы из этого? – поинтересовался я, сразу же запомнив слова насчет «изотопных меток» и «остаточного излучения», которые мне не очень понравились. А насчет «спецчипов» я, честно говоря, вообще не очень понял.

– Начало XXI века? – предположила Ката.

– Вроде того. А вот интересно – как этот исторический период принято называть у вас, там?

– Официально?

– Да.

– Если официально – «затяжной период системного упадка и деградации мировой цивилизации». Другое название – «предвоенный период», или «первый предвоенный период».

– Ну?! – подивился я тому, в какое интересное время я, оказывается, живу. Хотя, по здравому разумению, ничего хорошего в этом не было. Совсем. Про это вроде бы еще Конфуций говорил.

– Тихо! – неожиданно шикнула графиня.

Ружейно-пулеметная стрельба поблизости усилилась. Потом послышался металлический лязг и рев, и мимо хутора, энергично давя коноплю узкими гусеницами и обходя его справа, проскочило два небольших танка, покрытых песочно-зелено-коричневым камуфляжем. Выглядели танки несколько странно (пять слишком фигурных катков на борт, еще более заковыристые передние ведущие «звездочки», низкие башни с прямоугольными люками в бортах и тонкими пушками непривычного вида), да и кресты на их лобовой и бортовой броне были какие-то «негативные», не черно-белые немецкие, а наоборот – белые, вписанные в черный квадрат. Потом я наконец понял, что это все-таки было – легкие танки 38 М «Толди» венгерской армии с ее же эмблемами. А смотрелись они столь непривычно постольку, поскольку изначально были копией шведского «Ландсверка-60», категорически не похожего на любые другие европейские танки тех времен. Для предпоследнего года войны, когда по обе стороны фронта уже вовсю палили друг в друга ИС-2 и «Королевские Тигры», подобная пузатая мелочь выглядела как-то, мягко говоря, неубедительно. Залепи в такой из «сорокопукалки» (я уж не говорю про калибры 57 или 76-мм) с обычной прицельной дистанции – и получишь очень красивый костер. Интересно, что чуть раньше венгры таки умудрились доехать на этом дерьме аж до Воронежа и Сталинграда, где для них все и закончилось, закономерно печально – поскольку Паулюс додумался прикрыть венграми, а также разными прочими румынами и итальянцами свои фланги, пошедшие в контрнаступление советские мехкорпуса с многочисленными Т-34 и КВ-1 С просто прошли сквозь них. Однако даже после этого дымившая явно не по чину венгерская армия в целом и ее танковые войска в частности еще продолжали на что-то надеяться…

Пока я все это натужно вспоминал, оба венгерских легких танка прошли мимо изгороди сторожки лесника и исчезли из виду в глубине старой просеки, оставив после себя только сизые облака выхлопного газа. Да и стрельба, кажется, стала перемещаться уже куда-то за наши спины.

– Пшеки уже слиняли или мне только так кажется? – спросил я у графини, хотя сам уже был вполне в этом уверен.